– Нет. Ты оставаться здесь. А мне нужный идти.
Вожак мышканов заметно скуксился, по ходу испытав изрядный облом. Можно сказать, годами сидел тут, ожидая, когда ж придет настоящий хозяин, приласкает и позовет за собой. И на тебе. Как говорится, счастье было так близко, и вот опять.
Сказать, что я фигел от происходящего, – это ничего не сказать. Но Зона есть Зона, тут случается всякое, потому долго фигеть в этих местах не принято. И в чудеса верить тоже, даже если они совершаются прямо на твоих глазах. Потому я начал пятиться к воротам спиной, сжимая в руках автомат и держа в поле зрения вожака мышканов вместе со всей его скулящей шайкой.
Но предосторожности были напрасными.
Джек напоследок почесал своего нового питомца за ухом и тоже направился к выходу. Громадная тварина грустно смотрела ему вслед, того и гляди слезу пустит.
– Трогательно, мля, – тихо сказал я, когда Томпсон проходил мимо. – Как назовешь домашнее животное?
– Уходим, – так же тихо бросил Джек через плечо. – Быстро.
В подобные моменты я парень очень понятливый. Получается, мут не влюбился в Томпсона с первого взгляда, и эффект той странной симпатии временный. А это значит, что и правда нужно уходить. И быстро. Очень быстро…
Что мы и сделали – не бегом, но довольно резво. Мол, мы не сваливаем так, что только пятки сверкают, а просто очень торопимся.
Когда до ворот оставалось несколько метров, я сумел рассмотреть в ПНВ, как вожак мышканов, до этого грустно смотревший нам вслед, вдруг встряхнул башкой, словно отгоняя от нее назойливого шершня. После чего умильное выражение его препаскуднейшей хари резко изменилось на охреневше-злобное. У меня оно такое же в зеркале по утрам, когда не высплюсь – или же когда мою офигеть какую крутую персону кто-то умело обведет вокруг пальца.
– Бегом! – выдохнул я.
– Бежать! – одновременно продублировал мне в ухо Томпсон.
И мы последовали советам друг друга. То есть рванули со скоростью двух фактически безоружных людей, которых преследует целая орава злющих мутантов.
А они – преследовали. Я давно не слышал такого яростного воя, смешанного с топотом десятков когтей по бетону за нашими спинами…
Но полуоткрытые стальные ворота с облезлыми звездами на створках были в сотне метров от нас. И, думаю, эту стометровку мы пробежали со скоростью олимпийских чемпионов. Проскользнули в щель – и, не сговариваясь, навалились на эти створки, которые, к нашему счастью, туго, со скрипом, но поддались.
Разумеется, засова на воротах не было. Но были две скобы для него, в которые мне пришлось засунуть автомат – больше ничего подходящего под рукой не нашлось.
И как только я это сделал, в ворота с той стороны ударила воющая толпа мышканов…
Однако ни черта у них не вышло. Мы с Томпсоном вдобавок подперли плечами стальные створки, так что твари обломились. Пару-тройку из них, самых шустрых, бегущих первыми, толпа мутов расплющила о ворота – мышканы только взвизгнуть успели, да кровь брызнула из щели между створками. А потом мы услышали треск разрываемого мяса, чавканье нескольких пастей и возмущенные вопли тех, кому не досталось свежатинки.
Это был наш шанс. Пока мышканы жрут задавленных сородичей, им точно не до нас. Так что несколько секунд у нас было. Может, и минута – или чуть больше, если приклад автомата сразу же не сломается под напором стаи мутантов.
Томпсон это тоже понял, когда одновременно со мной, тихо-тихо пятясь, отошел от спасительных ворот. А потом мы оба развернулись – и побежали по коридору, в котором уже не нужен был ПНВ, так как над нашими головами тускло горели «вечные лампочки», которые, как я выяснил недавно, освещают путь странникам Зоны за счет того, что пожирают время их жизни. Но сейчас я был вполне готов отдать несколько отведенных мне судьбой часов за то, чтобы не споткнуться в темноте и не растянуться на бетоне, скользком от подземной сырости. Потому что если сейчас упасть, придется отдать всю жизнь.
Полностью.
Без остатка…
Горящий напалм, похожий на раскаленную лаву, просачивался через щели в бетонных перекрытиях потолка и медленно заполнял помещение лаборатории. Огненные лужи становились все больше, и оттого температура стремительно росла.
Приборы сходили с ума. Мигали красные лампочки, на экранах суматошно менялись показания, и механический голос из-под потолка монотонно гундосил:
– Внимание! Пожарная тревога! Всем срочно покинуть помещение!
Но те, кто лежали в автоклавах, не могли выполнить эту команду. На табло в изголовьях их стеклянных гробов застыли цифры «74 %», «77 %», «81 %»… Тела внутри автоклавов уже практически обрели форму, но были далеки до окончательной метаморфозы.