Дорогой кинжал тоже оправдал ожидания, легко пройдя сквозь паленую лошадиную шкуру. На мгновение промелькнула мысль: сколько же может стоить такое отменное оружие? Мелькнула – и пропала. Ловким круговым движением Лис вырезал из лошадиной ноги приличный шмат мяса и впился зубами в горячую плоть.
Отсутствие соли и кислой браги, которую делали местные крестьяне из болотных ягод, Лиса не смутило. Желудок сейчас получал главное, а о второстепенном можно было позаботиться позже.
Когда парень утолил первый голод, второстепенное нашлось на дне серебряной фляги мертвого рыцаря. Немного, на три глотка только и хватило – остальное испарилось. Но того, что хватило, Лису оказалось вполне достаточно для того, чтобы всерьез задуматься о будущем.
Ему вдруг очень захотелось стать рыцарем. Не тем, который сейчас валялся на земле, запеченный в собственных доспехах, а живым. Тем, который каждый день облачается в дорогую броню, катается на породистом коне, владеет отличным оружием и пьет горячее вино, вкуснее которого нет ничего на свете.
Во всяком случае, так показалось Лису.
А потом он увидел кутруба.
Вернее, то, как рождается маленький кутруб из пепла Черного Пятна, проклятого драконом.
В пяти шагах от Лиса пепел от сгоревшей травы сам собой зашевелился и начал вращаться, в считаные мгновения превратившись в маленький черный смерч высотой в локоть.
Это странное явление продолжалось недолго. Ровно столько, чтобы Лису хватило времени осознать то, что происходит, сопоставить это с рассказами дядьки Стаффа, нагнуться, подхватить серебряную флягу вместе с кинжалом и со всех ног броситься бежать.
На бегу он обернулся лишь один раз. И увидел, как из вихря, который вырос уже до трех локтей в высоту, высунулась тонкая трехпалая рука с пока еще прозрачными когтями и, неуверенно всунув их в черную землю, дернулась, подтягивая вихрь к трупу всадника и останкам его коня. А еще парню показалось, что из вихря вслед ему сверкнул взгляд внимательных глаз, горящих драконьим огнем.
Лис не стал дожидаться, пока из вихря вывалится маленький кутруб-трупоед, который с голоду да по малолетству не разбирает, кто мертвец, а кто живой человек, и кидается на все, что шевелится или пахнет хоть каким-то подобием еды. Лис сейчас был и тем и другим, благодаря завтраку и куску паленой конины за пазухой, потому и припустил он со всех ног от греха подальше.
Дороги под ногами не было – лишь спекшаяся в корку почва да зола от сгоревшей травы и листвы деревьев – тех, что то тут, то там тянули к небу черные корявые ветви, похожие на страшные когти гигантского кутруба, который вот-вот вырвется наружу из страшных недр подземной Обители мертвых.
Однако Лис знал дорогу к городу. Далекие снежные пики Клыков Дракона, видимые за множество полетов стрелы, служили хорошим ориентиром. Если взять немного западнее от них и идти два дня, останавливаясь лишь на ночлег, то, как говорил дядька Стафф, как раз и дойдешь до Стоунхенда, столицы графства Стоун.
Мелькнула мысль добавить «покойный дядька Стафф», но Лис прогнал ее от себя. Простой крестьянин, который в течение всей жизни заменял подкидышу отца, именно сейчас вдруг стал Лису настоящим отцом. Когда потерял – пришло понимание. Не тот отец, чей смутный образ в памяти уже давно размыло время. Лишь пожилой человек, который заботился о нем все эти годы, и был самым настоящим отцом.
Лис с усилием проглотил комок, застрявший в горле, и мысленно запретил себе вообще думать о прошлом, сосредоточившись лишь на единственной цели – дойти до города во что бы то ни стало.
Между тем солнце давно миновало зенит и, хотя думать о ночлеге было еще рано, следовало поразмыслить о том, как бы успеть до заката покинуть зону Черного Пятна.
Дракон, спаливший деревню, был взрослым и сильным. Молодому столько не выжечь, огненной отрыжки не хватило бы. В деревне много судачили о драконах, особенно долгими зимними вечерами, когда всех дел было у детворы – собраться в общинной избе и слушать сказки седобородых воинов, по старости уволенных со службы и вернувшихся в родную деревню.
Один из тех воинов как-то обратил внимание на тощего, но проворного парнишку. Подозвав его к себе, ветеран неожиданно ухватил пацана за загривок и оттянул нижнюю губу так, что из глаз Лиса брызнули слезы. Однако, когда малец попытался трепыхнуться, железные пальцы воина так сжали затылок, что боль в губе показалась сущим пустяком.
Обстоятельно осмотрев нижние зубы, жилистый старик схватил пальцами верхнюю губу парнишки. И несколько мгновений, пока мучитель выискивал что-то во рту Лиса, показались тому вечностью.
– Здоров, – сказал воин, наконец отпустив загривок пацана. – В лучники сгодится.