Включая саму Лену и, собственно, Ирину.
Последняя сейчас разъяренной фурией развернулась к своему обидчику. Демонстративно приложила ладонь к верхней точке бантиков, и провела условную горизонтальную линию к его лицу. Красницкий вымахал довольно крупным и высоким пареньком. Ладонь Синицыной замерла прямо на уровне его подбородка. Что говорило лишь об одном – ее хвостики никак не могли загораживать ему обзор. Удостоверившись в этом, она бросила короткое:
– Брехун!
Затем, с чувством выполненного долга, вернулась в исходное положение.
А Белова вдруг осознала, причем с предельной четкостью, что просто так Славик не уймется. Не в этот раз. О чем и взгляд его взбешенный говорил.
И дыхание сбившееся сигнализировало. Ее подозрения подтвердились. Спустя секунду-другую, парень сам склонился к уху Ирины.
– Ты где бесстрашия хлебнула, пучеглазая?
– Там же, где ты последних мозгов лишился!
– Дерзить мне вздумала?
– Что Вы, что Вы! – ехидно пропела та в ответ. – Я и не переставала!
Молодой человек явно собирался сказать ей что-то едкое, но не успел.
К величайшему облегчению, за их спинами внезапно материализовалась Ольга Максимовна, вынуждая обоих замолчать, чему Лена была несказанно рада. Кравцова, между тем, похлопала Красницкого по плечу:
– Ступай, Слава! Пора!
– Кого нести-то? – отозвался он смиренно.
– Вон ту девочку, первоклашку, – пояснила женщина, жестом указывая ему нужное направление. – Видишь, чуть в стороне стоит, с колокольчиком в руках?
– Угу!
– Тогда, вперед!
– Зря Вы ему ребенка доверили, Ольга Максимовна! – не удержалась от шпильки Синицына, сверля парня гневным взглядом. – Он же в жизни своей ничего тяжелее собственного рюкзака не поднимал!
Лена непроизвольно скривилась. Аж передернуло всю, потому как противный скрежет его зубов ощутимо резанул слух.
«Это надо же было, так сильно челюсти стиснуть? Вот, дикий-то!»
– Готовься, Синичка! – отчеканил он тоном, предрекающим неминуемую расплату. – Очень скоро я докажу тебе обратное!
Наконец, Слава ушел. Однако его место тут же заняла Кравцова, и по-родственному приобняла их с Ириной со спины.
– Ну, что, красавицы мои? Проспали?
Тяжелый вздох сорвался с губ. Чувство вины легло на плечи тяжким грузом.
Белова пристыженно потупила взор и медленно кивнула.
– Я проспала! А Ириша просто пыталась меня разбудить…
– Не стоит оправдываться, Лена! Факт остается фактом: опоздали вы обе!
– Но…
– И наказаны будете в равной степени! Это понятно?
Понятно ей было лишь одно: с их любимым классным руководителем спорить нереально, и себе дороже. А потому, покорно кивнув, она замолчала.
– Кстати, Леночка! Завуч просила тебе передать: эта юбка слишком коротковата для приличной девушки!
– Ольга Максимовна, я же не собираюсь ходить в ней на занятия! – буркнула в свое оправдание. – Так…чисто для торжественных мероприятий.
– Считай, что я тебя предупредила! – снисходительно произнесла женщина, и тихонько обратилась ко всему классу. – Ребята, после линейки никуда не расходимся! У нас запланирован традиционный классный час!
Когда Кравцова соизволила наконец покинуть их и присоединиться к преподавательскому составу, девушка сосредоточила все свое внимание на Синицыной. Подруга держалась молодцом, но все равно выглядела весьма озадаченной. Приблизившись вплотную, Белова привычным жестом переплела их руки. Крепко сжала, пытаясь приободрить.
– Я не допущу несправедливости! Раз сама виновата, значит сама и отдежурю оба месяца! Не переживай. Только…с плакатами поможешь мне, ладно?
Ирина вперилась в нее совершенно потерянным взглядом.
– М-м-м?
– С плакатами, говорю, поможешь?
– Да…конечно. Да. Обязательно.
Лена насторожилась, нутром чувствуя неладное:
– Все нормально?
– Угу, просто…
– Что?
Вздохнув полной грудью, Ира едва заметно кивнула в сторону Славика.
Тот уже успел усадить на плечо улыбающуюся первоклассницу, и под звон колокольчика, в сопровождении громких аплодисментов, начал традиционный круг почета, двигаясь мимо школьников и их родителей.
– Бесит! – яростно зашипела подруга. – Знал бы кто, как он меня бесит! Одно радует: учиться нам осталось всего десять месяцев. Представляешь, каких-то десять месяцев, и я никогда больше не увижу его наглую физиономию!