— Простите? — Лена воинственно вскинула подбородок, испепеляя преподавателя гневным взглядом. Грудь сдавило, точно в стальных тисках.
— Когда ты уже осознаешь — мы не в школе, Белова! Это там на твою посещаемость все дружно закрывали глаза! А здесь… все иначе! И каждый пропуск без уважительной причины может стать билетом в один конец! В один, мать твою, конец! Тебе оно надо?
Она пристыженно потупила взор, неопределенно пожав плечами.
Бездумно. Машинально. Не преследуя никакой конкретной цели.
Но похоже, сей невинный жест взбесил мужчину окончательно.
Приглушенно рыкнув, Макаров приподнял ее лицо за подбородок, вынуждая смотреть строго на него. Стиснул мертвой хваткой и подался вперед, сокращая расстояние между ними до минимума. Дышал он тяжело. Рвано.
А взгляд каре-зеленых глаз и вовсе сделался диким. Почти безумным.
— Или, быть может, ты себя особенной считаешь? — опалил висок Лены своим безбожно горячим дыханием, заставляя непроизвольно вздрогнуть и покрыться гигантскими мурашками. — И на поблажки с моей стороны рассчитываешь? Поэтому прогуливаешь исключительно мои дисциплины, да? Думаешь, я спущу тебе это с рук? Нет, малышка! Никакого особого отношения к себе не жди! Ты — обычная студентка, коих сотни! Будешь и дальше борзеть, столкнешься с последствиями! Поняла?
«Ой! Кажется, меня сейчас придушат! И закопают мое бездыханное тело на заднем дворе института! Вот блин! Чего, спрашивается, разорался?»
Белова понимала сейчас лишь одно: таким злым она видела его впервые.
Оттого и оцепенела, будучи не в силах даже пошевелиться.
— Поняла, — отозвалась как можно спокойнее, — только…
— Никаких только! — Жестко. Бескомпромиссно. — Я предупредил, а ты меня услышала!
— Но, Виктор Эдуардович! — жалостливо заканючила, интуитивно чувствуя, что сейчас лучше не напирать и не злить мужчину еще больше.
Обмирая от волнения, Лена мимолетно коснулась его руки своей дрожащей ладонью. Макаров шумно втянул в себя кислород, стоило ей отдернуть пальцы. Чуть зажмурился (будто от сильнейшего кайфа), позволяя зрачкам на миг уйти под веки. Затем крепче стиснул ее подбородок (причем, скорее импульсивно, нежели намеренно) и вновь припечатал предостерегающим взглядом:
— Что?
— Я ведь как лучше хотела!
— Как… лучше?
— Ну да.
— Объяснись!
— Мы же оба не в восторге от того, что нам приходится сосуществовать под одной крышей. Вот я и решила…
— Избавить меня от своего общества? Таким вот тупым способом? Серьезно?
Не найдя слов, Лена просто кивнула.
— Спасибо, конечно, за столь трогательную заботу, Белова. Только позволь напомнить: по одному из моих предметов у вашего курса запланирован зачет в конце года, по второму — экзамен!
— И? — уточнила настороженно, чувствуя нарастающую в душе тревогу.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я не делаю исключений! Никто не получит допуска к ним, имея задолженности и неотработанные прогулы! Никто!
Не разрывая зрительного контакта, она увлажнила внезапно пересохшие губы и заговорщицки поинтересовалась:
— Даже… я?
— Особенно ты! — последовал незамедлительный ответ. — Особенно!
— Почему?
— Если у человека находится время бегать на свидания со всем универом без разбора, значит, и на отработку своих собственных долгов оно тоже найдется!
Белова поперхнулась воздухом, внезапно вставшим поперек горла.
Закашлялась. А отдышавшись, сдавленно прохрипела:
— Откуда вы знае…
— Даже интересоваться не пришлось, — вновь полоснул ее одичавшим взглядом. — О тебе же теперь на каждом углу судачат!
— М-м-м! — удовлетворенно хмыкнула. — Я просто слишком популярна!
— Ну-ну!
— Что?
— А ведь я предупреждал тебя по поводу беспорядочных половых связей.
«Скурвишься! Скурвишься! Скурвишься!» — ожил в сознании его голос.
Именно так он сказал ей тогда. На парковке торгового центра.
И сейчас открыто намекал на это вновь…
«Сволочь! Какая же редкостная… сволочь!»
Буквально осатанев от злости, Лена вскочила на ноги.
— За своими половыми связями следите! — прошипела подобно разъяренной львице, приближаясь почти вплотную к Виктору Эдуардовичу.
— Зачем мне за ними следить? — надменно фыркнул Макаров, распрямляясь во весь свой могучий рост. — У меня в этом плане все стабильно.
— Правда? — театрально удивилась Белова, приложив ладони к своим полыхающим щекам. — Как странно.
— А что тебя удивляет?
— Сущая малость! — упрямо вскинула подбородок, расправила плечи и дерзко выпятила грудь вперед, не без удовольствия отмечая, как заторможенный взгляд мужчины непроизвольно переместился в область ее декольте. — Почему же вы тогда меня глазами раздеваете, если у вас с ней все так чудесно и стабильно?