— Как у вас складываются отношения в коллективе? — спросил Воронов.
Он догадался, что означают ее жест и недовольное подергивание губами. Правда, на его вкус, волосы чуть длиннее ей бы больше пошли. Более женственной стала бы, что ли, не такой воинственной.
Красивая же девочка, даже очень. Карие глаза, длинные ресницы, рот изящный — губы полные, правильной формы. Если, конечно, она в них ничего не накачала. Даже если и так, все в меру. Скулы высокие, шея длинная. То, что шло ниже, было тщательно задрапировано складками каких-то многослойных одеяний. Много ненужного, подумал он. Интересно, она всегда так одевалась или стала прятать тело после того случая?
— Нормальные отношения, — отрезала она. — Вы к чему это спрашиваете?
— К тому, что кому-то вы могли насолить и этот кто-то мог с вами это сделать.
От него не укрылось, как она дернулась и сжалась под своими накидками. Взгляд заметался по кабинету.
— Мне некому мстить, капитан, — выдавила она с трудом через пару минут. — Если вы об этом. И кажется, мы уже это обсуждали. Разве нет?
— Обсуждали, да. — Воронов откинулся на спинку добротного офисного кресла, выбитого у кладовщика Никитой Сизовым. — Мы много о чем говорили с вами за минувший месяц, Арина Сергеевна. Но вы так и не сказали мне правду.
— Да? — Она фальшиво изумилась, приподняла запущенные брови. — И какая же правда вас интересует, господин капитан?
— Меня интересует, кто это с вами сделал. И почему вы его покрываете.
— Потому что я ничего не помню! — Она уставилась на него.
В ее глазах ничего нельзя было прочесть. Ничего, кроме упрямства и настороженности.
— Вы обманываете. — Воронов медленно покачал головой. — Боитесь? Оправдываете? Жалеете мерзавца?
Арина отвернула голову к левому плечу, спрятала половину лица в высоком воротнике накидки. Посидела так, чуть раскачиваясь на стуле. Потом спросила:
— А почему вы меня обманываете, капитан?
— Не понял. В чем?
— Вы не говорите, почему вцепились в мой случай, хотя он совершенно не принадлежит к числу криминальных. Вы ведь начальник уголовного розыска!
— Всего два дня, — буркнул он.
— И что за интерес у вас ко мне? Может быть… Может, я вам нравлюсь как женщина? А вы стесняетесь спросить, что я делаю сегодня вечером? — Она распрямилась, высоко вскинула подбородок, глянула надменно.
И его задело.
— Вы красивая женщина, Арина Сергеевна, — ответил он после паузы. — Но я не стесняюсь. Просто не знаю, о чем с вами можно говорить. Насколько вы готовы воспринять то, что я могу сказать?
— В каком смысле? — Ее подбородок дернулся и снова спрятался в складках.
— В том самом, что я боюсь причинить вам боль. Врачи расходятся во мнениях. Они утверждают, что ваша амнезия может быть настоящей, но не исключено, что вы симулируете. И я хочу знать почему.
— А я хочу знать, почему это вас так волнует.
Она вдруг резко поднялась, шагнула к столу и глянула на него полубезумными глазами.
— Почему, капитан? Даже моего мужа это с некоторых пор перестало волновать. Ему уже безразлично, что я чувствую, как ощущаю свое тело. Люблю ли его по-прежнему — свое тело! Он успокоился настолько, что сегодня утром попытался залезть ко мне под юбку.
Она запнулась — испугалась собственной откровенности. Щеки ее покраснели. Попятилась, снова уселась на стул, завернулась в свою длинную накидку, как в одеяло. Огрызнулась оттуда:
— Чего уставились? Да, мы спим с тех пор отдельно. Так мне советовали доктора. Только ни черта это не помогает, понимаете? Не помогает мне стать прежней!
Ему не стало ее жаль. Ему стало за нее страшно. Тех демонов, что терзают ее душу, ему, возможно, и не одолеть.
— В общем, так, капитан Воронов. — Она снова взяла себя в руки. Села прямо, голова высоко, взгляд холодный. — Вы сейчас говорите мне всю правду. Или я сюда больше не приду. Мои визиты носят добровольный характер, вы понимаете, да?
— Да.
— Правду! Почему вы ко мне прицепились? Именно ко мне?
И он начал говорить, очень подробно. Подробности эти были ужасными. Конечно, она почти сразу пожалела, что настаивала на откровенности. Все то, что казалось ей до этой минуты сном, вымыслом, игрой больного воображения, обрело черты реальности.
Значит, все это было? То страшное, что казалось ей ночным кошмаром, — это что же, правда?
Арина уперлась лопатками в спинку стула, стиснула кулаки в карманах широкой накидки.
— Подведу итог, — бесцветным голосом произнес Воронов, следя за ее реакцией.