– Я старалась, – жалобно сказала Элина.
– Ты не просто старалась. Ты сделала очень полезный инструмент. Теперь будущим родителям можно быстро и наглядно показать, какие генетические дефекты могут быть у их потенциальных детей. И для диагностики…
– Но про магиков мы так ничего и не поняли!
– Почему? – удивился профессор. – Очень даже поняли. Теперь мы знаем, что генетически они от нас не слишком отличаются. Значит, причины нужно искать не в наследственности, а в другом месте…
Он еще долго вещал про «отрицательный результат – тоже результат», «в науке не бывает напрасных усилий», «ты и так молодец».
Элине не хотелось быть «и так молодцом». Ей нужно было разгадать главную загадку своей жизни.
Почему она не магичка.
Когда Анатоль говорил папе про водку и падших женщин, то не совсем врал. Только в роли водки было столовое вино, а вместо падших женщин – Санья.
После занятий – а иногда и вместо – он отправлялся в каморку, которую Санья чудом выцыганила в деканате для своих «театральных экспериментов». Места тут хватало только на пару подушек, разбросанных по полу. Сама Санья, кажется, вообще забила на занятия – хотя и числилась в творческой лаборатории у какого-то мэтра. Когда бы Анатоль ни появлялся, она была тут. Обычно строчила что-то на видимой только ей клавиатуре. Результат показывала редко, но Анатолю радовалась всегда.
Но сегодня она на него злилась.
– Побольше ярости! Не воплей, а настоящей злости! Ну как тогда, когда ты монолог из «Костра» читал! Перед тобой ведьма! Отродье! Ненавидь ее, а не глаза выпучивай.
Анатоль вздохнул:
– Слушай, может, ты другого на эту роль поставишь?
Санья посмотрела на него с прищуром:
– Еще чего! Ты идеальный Староста. Надо просто тебя растормошить!
Она принялась расхаживать туда-сюда.
– Может, подружку твою позвать? – предложила Санья. – Она на тебя… хорошо влияла.
– Элина занята, – сказал Анатоль. – У нее какой-то сложный эксперимент на биофаке.
Санья кивнула, как ему показалось, с довольной улыбкой.
– Ну, попробуй вспомнить кого-нибудь, кто тебя бесит! Отец?
Анатоль пожал плечами:
– Нет, ну бывает иногда… Но чтобы его ненавидеть…
– Брат? Сестра? Мать?
Что-то дернулось в лице Анатоля, Санья уловила и схватила его за руки:
– Мать, да? Ты ее терпеть не можешь?
– У меня нет мамы, – сказал Анатоль. – Она умерла, когда меня рожала.
Санья испуганно отступила:
– Ой… Прости… Я не знала… Ты, наверное, скучаешь?
– Я же не видел ее никогда. Только фотографии и видео. Но это… Просто чужой человек. Нет, не скучаю… разве что…
Анатоль сам не понял, как это произошло, но через полчаса пришел в себя с мокрыми от слез глазами. Он сидел на подушке. Рядом примостилась Санья, которая гладила его по голове.
– Извини, – сказал Анатоль, – я что, отключился?
– Нет, – ответила Санья. – Ты рассказывал. Как у всех были мамы, а у тебя нет. И… что ты про это думал.
«Да, – сообразил Анатоль, – точно. Я же никому не рассказывал раньше. Только папе… когда совсем соплёй был… Чего это меня расплющило?»
– Пойду я, – сказал он, – сегодня я тут тебе нарепетирую.
Анатоль пришел домой, но его все не отпускало. Давно с ним такого не было. А если уж было, то в день рождения, но он давно знал, что это у него наведенное. От папы. Потому что отец в этот день становился малоадекватен, особенно пока Анатоль был маленький. Бывало, отец плакал, бывало, на полдня уезжал, один раз даже напился. Когда Анатоль подрос, он многое понял. Для отца его день рождения всегда был еще и днем смерти любимой жены. И ему нужно было время, чтобы с этим смириться. Поэтому Анатоль свой день рождения тоже не любил и никогда не отмечал, старался беречь папу. И с расспросами про маму тоже не лез. Но вот сегодня почему-то нестерпимо захотелось.
До дня рождения Анатоля было далеко, папа пришел с работы в нормальном настроении, и Анатоль решился. Поймал отца в кабинете, когда он уже переоделся, но еще не засел смотреть кино за ужином.
– Расскажи мне про маму, – попросил Анатоль.
Себастьен вздохнул и даже не стал сопротивляться.
– Она была упертая, – сказал он, – если чего хотела, ее было не остановить.
Анатоль улыбнулся.
– Как я? – спросил он.
– Ты по сравнению с ней ангел, – сказал Себастьен и попытался сбежать на кухню. Но сын перегородил ему дорогу.
Анатолю почему-то стало обидно, хотя папа, очевидно, ничего плохого сказать не хотел.
– А чего она хотела больше всего? – спросил Анатоль.