Глубокий глоток, и пустая бутылка звякнула о камень, становясь в ряд с ещё двумя такими же.
-- Когда пьёшь пиво, самый вкусный глоток -- первый. А к концу всё хуже. Хоть не допивай!
Вроде мои слова, вроде сказанные мной... Но говорил не я. Я почувствовал себя зрителем, попавшим на сцену, на место главного героя, без возможности влиять на что-либо. Ничего не оставалось, кроме как расслабиться, отпустить вожжи, позволить реке событий нести себя... И, главное, постараться ничего не упустить.
А также думать. Думать, например, о том, что как бы ни было человеку хорошо, это "хорошо" всегда кончается. Причём, в большинстве случаев, человек приближает конец сам, просто потому, что ему надоело.
-- Так не допивай, -- тем временем, мне-не-мне ответил насмешливый голос, хорошо знакомый, голос, который будто старый трудяга-локомотив тянет за собой целый состав ассоциаций и воспоминаний. Сейчас они ускользают, или, скорее, спрятаны за надёжной дверью, но я твёрдо знаю -- рядом сидит друг, хороший друг, с которым пройдено немало. И да. Я настолько увлекаюсь, пытаясь вспомнить что-то про его личность, что даже не обращаю внимания на эти странные слова "состав" и "локомотив"...
-- За что уплочено, должно быть проглочено!
-- Жмот!
-- А вот и нет. Просто бережливый!
-- Тогда взбалтывай. Чтобы всё одинаково, и снизу и сверху.
-- Угу. Наверное, так и надо. Хотя... Знаешь, вот есть у меня подозрение, что тут другое. Так сказать, закон пивного постоянства, пивная константа. Неважно, откуда начинать, и ровно так же не важно, где и чем заканчивать. Начало всегда, ну почти всегда, классное. А конец вот -- он как минимум хуже. Если не плох, то, по крайней мере, не так хорош, как начало... Да о чём я говорю, конец всегда и для всего один! И не самый хороший, уже потому, что он есть конец. Заводишь щенка -- готовься, что придётся хоронить. Знакомишься с девчонкой, влюбляешься -- будь готов, что рано или поздно разойдётесь, и будет паршиво. Или, наоборот, не разойдётесь, поженитесь, но она из милого ангела превратится в стерву, притащит на поводке злобную тёщу, и опять всё будет не очень. И так оно везде! Безотказно работает. Так что, уверен -- даже если я высверлю эту бутылку снизу и начну оттуда, всё точно так же и получится. Это как начать отношения не со свидания, а со знакомства и с ругани с тёщей. Вот уверен!
-- Философ хренов. И пессимист. Давай лучше, следующую открывай.
Гудение рассекаемого воздуха, блеск, и пролетевшая мимо бутылка с солидным всплеском ухнула под воду, тут же вынырнув на поверхность и начав недовольно покачивать горлышком, будто кто-то из глубины грозит прозрачным пальцем.
-- А ты -- свинтус хренов! Это что сейчас такое было? -- Я-не-я сдержал возмущение с трудом. Впрочем, я-я его полностью в этом поддерживал. Мусорить - нехорошо!
-- Это было, и есть, послание потомкам! Когда-нибудь, спустя века, археологи откопают мою бутылку. И поймут по ней... Многое. Или, может, инопланетяне прилетят на давным-давно мёртвую планету, искать следы цивилизации. А тут им такой шикарный подарок -- целая настоящая бутылка! Может, клонируют меня из неё. Кто знает, какие там будут технологии?..
-- Ну-ну. Шиш будет всем этим твоим потомкам и инопланетянам, а не бутылка. Или разобьётся о камни, или подберёт ханурик, сдать за рубль. Сколько там сейчас за стеклотару дают, а? Не в курсе?
-- Скучный ты, нет в тебе романтики...
-- А вот не надо. Как раз этого говна -- хоть ковшом хлебай. Сейчас, например, знаешь, о чём думаю?
-- О бабах?
-- А вот и нет. Думаю о том, что как хорошо было бы, исчезни и взаправду все эти мерзкие человеки, кидающие повсюду бутылки, со своей вонючей и шумной цивилизацией. И я такой, крутой хоббед, или ельф, или гнум бородатый. Топаю себе, с мечом, или с топором, или с луком даже, а может вообще - на лошади еду. Навстречу героическим приключениям! И всё прям зашибись, никаких тебе гор мусора под ногами, битого стекла, вонищи от протухших отходов, мерзавцев и дебилов вокруг... Нет того самолёта, что вид облаков портит... Налоговой, наконец!
-- Ага. А потом из-за угла тебя так: "бам!" -- и всё. Ментов-то тоже нет, реанимацию не изобрели, а гнумы эти твои там, может, вообще за гастарбайтеров бесправных... А ельфы -- дикари, скальпы снимают и пленников мучают. Или, ещё лучше, поймают тебя, обзовут еретиком, и на костёр потащат...
-- А я им такой, н-на фаерболом по роже!
-- С чего, фаерболом-то? Кто тебе сказал, что ты вообще там колдовать сможешь?
-- Ты что, книжек не читал?
-- Да уж не меньше твоего будет. Но скажи, с чего ты решил-то, что будешь в каком-то там другом мире крутым и непобедимым? Может, там кто другой есть, покруче? А может, и вообще все?..
-- Ну тебя. Как там? Скучный ты! Нет в тебе романтики! Все мечты опошлил, негодяй...
-- Так а кто, если не я! Для того друзья и придуманы, чтобы с небес на грешную землю спускать.
-- Вот именно, кто, если не ты. Я же, вообще-то, поговорить с тобой хотел...
-- Так а мы тут что, не трындим, разве? Кстати, пошли ночью комету смотреть, я телескоп нарыл, здо-ро-венный!
-- Да иди ты с этой своей кометой, чего смотреть на них! Говорю же, разговор есть...
***
Прихожу в себя резко. И тут же выкидываю из головы странный, слишком реальный сон. Сон, который оборвался на полуслове, так и не поведав, о чём таком важном я хотел поговорить с безымянным другом.
Ещё не начав толком соображать, я уже отчётливо понимаю: что-то стряслось. На улице гомон, крики, плач и причитания. Басят мужские голоса, верещат и стенают женские, испуганно пищат детские. Вставая чуть не падаю, перед глазами всё начинает плыть и крутиться. Как же эта слабость успела достать... Но, главное, кости, вроде, целы. Ноги-руки пополам не складываются, хоть и болит практически всё.
Кое-как, шатаясь и держась за стеночку, дохожу до двери. Перед тем, как толкнуть, обращаю внимание на деревянную ручку. Она кажется почему-то забавной, хотя вырезана хорошо и отполирована до блеска.
Вываливаюсь на двор и осторожно бреду на голоса, в сторону калитки. Ощущение, будто передвигаюсь по палубе корабля в шторм, или что внутри плещется не один литр спиртного. Но с каждым шагом чувствую себя увереннее.
Вы спросите, зачем я это делаю, почему не лежится спокойно в не очень удобной и мягкой, но всё же такой желанной, кроватке? А всё предельно просто: хочу посмотреть. Такие вопли вряд ли значат что-то хорошее. Надо обязательно узнать, что случилось. Может, настала пора уходить огородами...
Дохожу, аккуратно выглядываю. На улице -- тьма народу. Сравнительно, конечно, но, судя по всему, едва ли не всё население деревни. Сочные, крупные звёзды и две луны дают достаточно света, и я с любопытством разглядываю собравшуюся толпу. Женщины в длинных юбках и платках, мужчины в смешных башмаках, коротких штанах и каких-то туниках, босоногие детишки. Все сгрудились на улице, все смотрят в небо.
Тоже поднимаю глаза. Долго не могу понять, что же так привлекло их внимание. Всё те же луны, светлая полоска от горизонта до горизонта, мигающие звёзды, которые кажутся неестественно большими и странно близкими -- всё, конечно, смотрится чудесно и удивительно, но оно таким было и раньше. По крайней мере, в прошлый раз - точно...
Неожиданно, удаётся расслышать обронённое кем-то: "комета", и я будто прозреваю. Она действительно крупная, красного цвета, напоминает формой меч. Смотрится, конечно, великолепно, но... Пожимаю плечами -- мол, бывает, и не такое случается. Мало ли чего местная деревенщина не видела. Мне вон, эти две луны кажутся куда более удивительными, а они из-за такой фигни вой подняли.