- Кто ты?- доставая вторую сигарету, холодно спросила я.
Зимин облизнул губы, глядя вниз с балкона. Промолчал.
-Ты кто такой, сука? – срывающимся голосом спросила я, чувствуя, что нахожусь на грани истерики. – Законопослушный гражданин? У которого утром в воскресенье проводят обыск? Ты кто, блядь?
Зимин повернулся ко мне, лицо чуть напряжено.
- Действительно хочешь знать? – взгляд испытывающий.
-Нет. В бирюльки играю! – ирония получилась нервной и неуместной.
- Не сьебешься от меня, если я карты вскрою? Может, лучше не знать? Крепче спишь и так далее.
Я замялась. А ведь действительно.
Да какой, нахер, действительно?!
-Кто ты, Зимин?
Он усмехнулся. И я поняла, что, наконец, узнаю правду.
Глава третья
Пауза затягивалась. Мандраж тронул руки. Зимин не спешил отвечать, испытывающее глядя на меня.
- Ну? – я нервно повела плечами и отчего-то поежилась, уже не совсем уверенная в том, стоит ли ему отвечать.
- Я…Бухгалтер. – Глядя на меня с эхом насмешки, ровным тоном произнес Зимин.
Внутри все перевернулось и с тихим хрупом переломилось. В такой момент дурацкие шуточки шутить! Ну что за мудак!
- А если честно? – я почти не надеясь услышать правду, дала второй шанс этой сволочи.
- Это правда. – Он вполне себе весело мне улыбнулся.
- Господи! - Я разозлено выдохнула, глядя на него исподлобья, но мой настрой он не воспринял серьезно, и раздраженно скривившись, я вышла с балкона, громко хлопнув за собой дверью.
Да пошло оно все!
Зимин плюхнулся на живот в кровать, с интересом наблюдая, как я собираю свои манатки и свирепо топая иду на выход.
- Я еще не дал тебе выход в сессию! Вернись, я все прощу! – настиг меня его насмешливый голос, когда я натягивала сапоги.
- Иди на хер, бухгалтер хренов! – рыкнула я, и покинула его квартиру.
Выход в сессию мне дал заведующий, возмутившийся тому, что Зимин все мне закрыл, но зачетку не подписал. Тридцать первого сдала экзамен и уехала к родителям в пригород, встречать новый год. Приехали брат с женой и двумя детьми. Родители были счастливы, и я, закинувшись половиной бутылки шампанского успешно выбросила Зимина из головы.
До полуночи. Мы традиционно выслушали поздравление президента, осушили бутылки с вином и шампанским и пошли запускать фейерверки. Папа каждый год превосходил себя. Соседи уже года три-четыре как не тратились на фейерверки, а ждали папу, спускавшего нехилые суммы на сие действо.
Зайдя домой, я обнаружила два пропущенных звонка. От Зимина. Я только скинула шубу, как телефон оповестил, что пришла смс.
“С новым годом, Ветлугина! А поскольку как его встретишь, так и проведешь, давай мириться!) “
Я, скептично приподняв бровь, смотрела на текст. Ой, да иди ты на хуй, бухгалтер хренов.
Мы снова сели за стол и продолжили праздновать.
- Саш, у тебя там телефон звонит! – крикнул мне брат из прихожей.
Я со стоном поднялась, и поперлась за телефоном.
- Поклонники одолели? Я на днях новое ружье купил, давай опробуем! – фыркнув, предложил мне папа.
- Вася, она и так Димочку уже не приводит сколько, что ты городишь-то! – одернула его мама, переплетая внучке косичку. – Сашенька, как там Димочка?
Димчик из всей моей семьи нравился только маме. Папе мои парни не нравились в принципе. Брат называл Димку тряпкой, и я согласно кивала, мама закатывала глаза и горестно причитала, что с такими претензиями (с какими именно, никогда не пояснялось) замуж я никогда не выйду, и внуков от меня она не дождется. Я парировала тем, что внуков могу ей принести и без замужества. Папа ржал, и безотчетно поглаживал дуло гладкоствольного ружья.
Вспомни кое-что, вот и солнце показалось, называется. Звонил мне Димка. Пьяно и заунывно признавался в любви и просил моей руки. Он всегда это делал, когда напивался.
Я, мерзко хихикая, отнекивалась, и, прикидываясь меркантильной сукой, из-за чего меня ненавидели все его друзья, высокомерно вещала, что он мало зарабатывает. Димка клятвенно заверял зарабатывать больше и просил у меня разрешения приехать. Прозвучал сигнал, оповестивший о входящем по второй линии. Зимин. Я тяжело вздохнула. Заявила Димке, что мне звонит жених и сбросила звонок.
- Ну, чего тебе надо? – недобро спросила я, приняв входящий от Зимина.
- Прощения! – хохотнул он, и я услышала, как на заднем фоне грохотала музыка.
- За что?
- За то, что я козел, очевидно. – Голос стал чуть серьезнее. – А вообще я по тебе соскучился. Где ты?
- Тебе зачем?
- Я приеду за тобой.
- А если я не хочу?
- Ты бы не ответила на звонок. – Резонно заметил он. - Или заблокировала бы мой номер. Тогда я бы позвонил с другого. Потом еще с третьего. С четвертого. Ты бы психанула и все равно ответила. Или вырубила бы телефон. Но потом, выпив, включила, и я бы снова стал тебя домогаться. Хорошо, что ты пошла по легкому пути.
Я рассмеялась. Вот нравился мне этот гад.
- С одним условием назову адрес. – Негромко произнесла я, косясь в проем холла.
- Внимательно слушаю. – С готовностью отозвался Зимин.
- Расскажешь, кто ты. – Я присела на подлокотник кресла у входа, глядя в темное окно.
Молчание. Затягивается. Музыка замолкает на заднем фоне, скорее всего, вышел.
- Хорошо. – Наконец соглашается он. – Говори адрес.
Я назвала улицу и дом. Зимин сказал, что приедет через двадцать минут и отключился.
Я откинула голову, и прикрыла глаза. Вот нахуя я это делаю? Вот на-ху-я? Он приехал через пятнадцать минут. Позвонил, бросил короткое “Выходи”. Я попрощалась с родителями, семьей брата, племяннички чуть не придушили меня в объятиях, кое-как увернулась от тюков с едой, которую мне мама пыталась впихнуть и выбежала из дома. Зимин стоял возле машины, облокотившись о нее спиной и дымил сигаретой.
При виде него в груди тревожно сжалось сердце, и я поняла, что он видимо нравится мне чересчур сильно. И лучше бы сдать назад. Прекратить контакты. Выкинуть его из головы. Но за прошедшие дни не было ни единого часа, чтобы я хотя бы раз не вернулась к нему мыслями. Он широко мне улыбнулся, и я поняла, что уже, наверное, поздно отступать, ибо ноги сами меня к нему понесли.
Зимин распахнул заднюю дверь и приглашающе кивнул. На этот раз БМВ. Господи, опять что ли ему тачку разбили? Я подошла к нему и хотела сесть в темный салон. Зимин внезапно подхватил меня под ягодицы и прижав к себе, крутанулся вокруг себя. Губ коснулись губы, такой сладко-щемящий поцелуй. Он правда скучал.