Нелд сглотнул.
Мирт наградил его нежной улыбкой.
— Я не шучу, — весело добавил он. — Время пошло, мой новый друг Нелд. Терпение королевского мага небезгранично. И если я простой человек, который всего лишь знает, как ломать вещи, то он — маг, который знает, как сделать месть по-настоящему долгой.
Нелд бросился к ближайшему столу со сбруей. Быстро.
Глава 27
Вторжение в спальню
— Поймал тебя, да?
Глатра Баркантл застыла, как будто ей отвесили пощёчину, затем медленно обернулась, стиснув дрожавшие руки, с и её губ сорвалось нечленораздельное высокое рычание.
После того, как она не обнаружила никакой опасности в королевском крыле и поняла, что её обдурили, и что она разбудила Обарскиров без повода, гневные королевские упрёки в её компетентности не улучшили настроения боевой волшебницы.
Сейчас она стояла перед сонным королём Форилом, и он был не в лучшем расположении духа.
Так что неожиданный голос за спиной оказался последней каплей.
— Назови мне хотя бы одну причину, — прошипела она, обращаясь к паукоподобному нарушителю, который каким-то образом миновал несколько постов стражи и пробрался в крайнюю переднюю королевских покоев, — почему я не должна испепелить тебя на месте сейчас же.
— Ты обречешь королевство на смерть исключительно ради своих эгоистичных амбиций и узколобости, — спокойно ответила чёрная, похожая на призрака голова, восседавшая на человеческих пальцах, как на паучьих лапах, поднимая один из этих пальцев, чтобы неодобрительно погрозить собеседнице. — Если выражаться дипломатично.
Король схватил скипетр, способный испустить взрыв такой силы, что хватило бы, чтобы избавиться от всех его посетителей и большей части стены за ними, но он смотрел мимо Глатры на ходячую голову, забравшуюся на спинку его лучшего гостевого кресла, не со страхом, а с интересом.
— И кто же ты, по-твоему, такой? — тихо спросил Форил. — Вангердагаст?
— Он и есть, — ответило паукообразное существо. — И мне нужно было выманить эту шумную волшебницу сюда, чтобы я мог поговорить с ней в присутствии короля. Это значительно увеличивает шансы на то, что она выслушает и подчинится.
Глатра взорвалась.
— Что? Не думай, что можешь отдавать мне приказы! Твоё время прошло, старик — во имя дракона, твоё человеческое время прошло!
— Я по-прежнему служу королевству. И делаю это куда лучше, чем ты когда-либо, Баркантл. Вспыльчивость, самодурство и грубость, привычка лезть в драку, не подумав о последствиях — всё это всегда будет уступать умению тонкой манипуляции. Даже если бы у тебя сейчас не было целого города разгневанных дворян, у которых просто чешется найти какой-нибудь повод. Так что избавь меня от своих воплей и приготовь уши и те мелкие части своего мозга, которые ты ещё используешь для того, чтобы думать.
— Как ты смеешь? Да со мной никогда так не разговаривали…
— И в результате у нас куча проблем! Выслушай наконец-то!
Глатра скрестила руки на груди и помотала головой.
— Я даже не знаю, действительно ли ты — тот самый знаменитый королевский маг! Ты выглядишь как создание амбициозного, но неумелого волшебника! Слова, которые я сейчас слышу из твоих уст, могут исходить от любого неверного лорда, сембийца или другого врага Драконьего Трона!
— Или они могут быть моими собственным. Форил, вспомни строчку из стихотворения, что оставила тебе записанным в медальоне королева Филфаэрил, но не произноси её вслух.
Король нахмурился, потом кивнул.
— Я помню.
— Тяжела корона Дракона, и я дарю свою любовь всем, кто наденет её после меня, ведь лишь любовь способна удержать её, — продекламировало похожее на паука существо, затем спросило:
— Ну что, теперь верите, что я — старый Ванги?
— Нет, — отрезала Глатра, прежде чем король успел заговорить. — Эти слова знает целая дюжина царедворцев благодаря некоторым королевским писарям, дворцовым сплетням и тому, что старшие рыцари используют в качестве кодовых фраз фрагменты этого стихотворения.
— Ладно, — ответил призрак-паук и прошептал что-то слишком тихо, чтобы услышал король или боевая волшебница.
Скипетр Форила внезапно исчез из его руки, два комплекта доспехов в углах помещения шагнули со своих плит и встали на колено перед королём, и пыльная каменная статуя в конце комнаты сменила позу, протянув вперёд и раскрыв каменную книгу, которую держала. Книга оказалась хранилищем для трубок, где лежали три трубки и четыре мелких и заплесневелых полоски табачного зелья.