— Дворян, — поправил он.
— Дворян, — эхом отозвалась она.
Арклет привлёк её поближе, бросив стражнику хмурый «не твоё дело» взгляд, и прошептал:
— Но… но как ты попала внутрь, Рун? Мимо стражников и всего остального?
— Мирт провёл нас, — ответила Амарун. — Шторм и меня, вот…
Она повернулась, чтобы указать на Шторм, и обнаружила, что показывает на пустое место. Шторм Среброрукой нигде не было видно.
Вокруг них громогласно затрубили третьи фанфары.
Комната вдоль застеленного багровым ковром коридора была тесной, пыльной, роскошно обставленной и занятой единственной среброволосой женщиной, которая разговаривала сама с собой.
Или, скорее, спорила с клубящимся облаком пыли.
Я должен попасть на этот Совет. Так что либо мы подчиним какого-то бедного-несчастного высокопоставленного дворцового слугу или куда менее бедного лорда, либо я отправлюсь обратно в твои сапоги, и ты отправишься прямо туда. По крайней мере донеси меня к открытой двери, чтобы я мог просочиться внутрь и найти подходящую жертву, пока ты отвлекаешь стражу.
Шторм вздохнула.
— Нет, Эл. Это не сработает. Только не со всеми волшебниками, старшими рыцарями и драконами, которых они собрали вокруг этой палаты.
Покажи им зубки, Грозовая. Обычно это срабатывает.
Шторм покачала головой.
— Я ни капли не возражаю против попытки, просто не думаю, что это сработает. Не сегодня. У каждой двери куча боевых магов, сжимающих жезлы, получивших приказы использовать их без промедления, и на лицах у них — тревога и возбуждение. Они тебя испепелят.
От меня и так осталась лишь пыль; что они смогут сделать?
— Именно! — прошипела Шторм. — Мы не знаем! Они могут тебя уничтожить! И всё закончится прямо здесь — грёзы Мистры, твои обещания, всё остальное — из-за горстки дворян, грызущихся за Драконий Трон, чем они занимались с тех самых пор, как Драконий Трон вообще появился. Эл, да подумай ты головой!
У меня её больше нет, прозвучал предсказуемый ответ.
— Тогда воспользуйся моей!
Нет, нет, подруга, ты должна сделать это для меня. Всякий раз, когда я веду себя как безумец, всё идёт наилучшим образом, помнишь?
— Видимо, моя память, Старый Маг, куда менее избирательна, чем твоя!
Амарун и Арклет вместе повернулись к ближайшим дверям, которые вели в Зал Правосудия, но многочисленные хмурые боевые маги и пурпурные драконы не позволили Амарун войти.
— Слушайте сюда! — резко начал Арклет. — Я лорд Делькасл, и я…
— Никаких телохранителей или спутников, — так же резко ответил ему старший боевой маг. — Король дал чёткие указания, так что если хотите избежать неловкостей, лорд, вам лучше…
— Не стоит давать мне советы, — начал Арклет, он замолчал, когда Амарун вонзила свои будто стальные пальцы в его бедро.
— Лорд Делькасл, у вас есть обязанности перед вашей семьей и королевством, — прошипела она ему на ухо. — Идите к своему месту. Потом расскажете мне, как всё прошло.
И прежде, чем он успел ответить, она отвернулась, оставив его глядеть в лицо волшебнику, который проводил мастерскую демонстрацию насмешливой ухмылки без того, чтобы, собственно, ухмыляться.
Высоко задрав подбородок, Арклет шагнул мимо него в Зал Правосудия.
Шторм пропала, и вместе с ней, разумеется, Эльминстер. Они что-то задумали, и Амарун выполнила свою часть — до поры.
Значит, танцовщицы в масках всё-таки могут оказать мелкую и скромную помощь в спасении королевств.
Шагая обратно по укрытому багровым ковром проходу, Амарун Белая Волна не увидела, как старший боевой маг посылает трёх других проследить за ней.
На третий сигнал труб слуг отослали из зала, и большая часть боевых магов и драконов вышла, чтобы встать караулом снаружи. Торопясь к ближайшему незанятому месту на заполненных знатью овальных ярусах, за исключением благородных лордов Арклет заметил только пару телохранителей в доспехах и двух писарей рядом с королём. Все присутствующие, скорее всего, догадались, что на самом деле это старшие рыцари и боевые маги.
Старший писарь поднялся, его резкое движение приглушило болтовню в зале, и ударил в маленький колокольчик. Воцарилась тишина. Начался Совет Дракона.
Король Форил встал, чтобы обратиться к лордам. Он казался скорее спокойным, чем воодушевлённым. Неужели в его лице виднелся намёк на грусть?
Арклет весь превратился в зрение и слух, рассматривая выражения на лицах других благородных господ. У большинства, как например у Харкулдрагона, виднелось открытое презрение.