Глатра напряглась, затем подавила гневный ответ, уже готовый сорваться с её уст. На принцев не огрызаются. По крайней мере, из-за пустяков.
Вместо этого она вздохнула, посмотрела на короля и сказала ему прямо:
— Если дворяне будут драться друг с другом, с простолюдинами и с нашими драконами на улицах, нам будет непросто удерживать дворец. Придётся позвать на помощь каждого союзника, от призрака Алусейр до Мудреца Долины Теней — когда он неизбежно появится снова. Даже этого самопровозглашённого лорда Глубоководья, который рыскает по нашим залам, похищая еду и вино такими порциями, будто ест за дюжину. Мне ненавистна сама мысль о том, чтобы довериться любому из них, но прямо сейчас мы должны так поступить. Мы нуждаемся в них — по крайней мере, в том, чтобы они не стали нам врагами.
— А потом? — с блеклой ухмылкой спросил старший рыцарь, один из телохранителей короля.
— А потом, — жестоко ответила Глатра, — мы оценим их сильные и слабые стороны и соответствующим образом уладим все наши дела. Когда Драконий Трон будет в безопасности.
— Делай, что должна, — устало сказал король Форил, глядя на беззвучно уснувшего принца, — но не надейся, что я буду скрываться вечно. Моё место — во главе моего королевства, и я не стану прятаться лишь потому, что дворец — или город, или страна — стали небезопасны.
— Ваше величество, — поспешно сказала Глатра, — я бы никогда не стала предполагать…
— Глатра, ты всегда так и делаешь, — с весёлой ухмылкой ответил Форил. — Я знаю. Я наблюдал за тобой. Только не надо мне тут превращаться в нового Вангердагаста.
Не успев остановить себя, Глатра изрыгнула ругательство, от которого жрецы заморгали, а старшие рыцари оскалились.
Затем, похолодев, она низко поклонилась, чтобы добавить:
— Ну конечно нет, ваше величество, — затем развернулась и выбежала, не встречаясь глазами с королём.
Когда она исчезла, Форил вздохнул, потянулся за вином и пробормотал:
— Бурные деньки, в самом деле.
Снаружи охраняемой комнаты, будто по сигналу, раздался приглушённый грохот.
— Король мёртв! Они убили короля Форила и порубили его на мелкие кусочки!
— Кто его убил?
— Все высоконосые — лорды Глубоководья, который встречались с ним на этом Совете! Бросились на него, все до последнего человека!
— Ну, я слышал, что он жив и здоров, и привёл наёмников, чтобы покромсать лордов, прежде чем они смогут хоть пальцем его тронуть!
— Замолчите оба! Не было никакого цареубийства, королевской семьи это вообще никак не касается! Это дворяне схлеснулись с дворянами — они по-прежнему дерутся по всему городу!
Такими возбуждёнными возгласами обменивались посетители, хлынувшие в «Гуся Судьбы», таверну около порта, не славившуюся преданностью дому Обарскир или подчинением самым низкопоставленным пурпурным драконам.
Не успели они сгорбиться за столами с кружками в руках, оживлённо споря о том, кого видели мёртвым, и кто был убийцей, когда сквозь переднюю дверь ввалился самый громкий и гордый из завсегдатаев «Гуся», толстый меч-капитан в отставке Брорн Рорил. Он истекал кровью, а взгляд его глаз был безумен.
— Обарскиры мертвы! — выдохнул он. — Это гражданская война, сэры! Запирайте дочерей или убирайтесь из Кормира, чем быстрее тем лучше! В Лесном Королевстве — война!
Старший конюх Делькаслов бросил лишь один взгляд на лошадь, котрую Арклет завёл в их конюшни, и ухмыльнулся.
— Где, милорд, вы её нашли? Надеюсь, что вы выиграли пари, а не проиграли!
— Это было самое спокойное из оседланных животных в королевских конюшнях, Бёртланд, — отрезал Арклет, — и скоро оно туда вернётся. Так или иначе, мне необходима возможность остаться наедине, здесь и сейчас, так что если ты не против, отправляйся на кухню за ранним перекусом и скажи им, что это я тебя послал…
Конюший вытер руки о заткнутую за пояс тряпку, окинул Амарун взглядом свеху донизу, и подмигнул лорду Делькаслу.
— Ну разумеется, юный господин! Я знаю…
— Бёртланд, — отрезал Арклет, — ты извинишься перед леди Амарун за то, что собирался сказать, и подумаешь над своим поведением. Посмотри на эту раненную госпожу на лошади! Мы должны позаботиться о ней и обсудить её и наше будущее. Так что выброси все мысли про, хм, любовные свиданья из головы и…
Конюший оглядел привязанную к лошади, обожжённую и бесчувственную Шторм — которая выбрала именно это мгновение, чтобы открыть один мутный глаз, заметить его, одарить тёплой улыбкой и серьёзным подмигиванием. Принявшись изучать её путы, он оглянулся на Арклета, потом на Амарун, сова посмотрел на Шторм, снова на Арклета.