"Сидишь?" - вопросило кофе.
- Сижу! - буркнула девушка в ответ.
"Ждешь?"
- Жду!
"И... Чего ждешь?" - за написанным на листе вопросом ей чудилась ехидная усмешка автора. И это бесило.
Но художница, живущая на успокоительных все последние дни, старательно подавляла гнев, прекрасно осознавая, что незримый собеседник может и передумать общаться. И тогда... тогда она снова будет видеть дочь только в полночь на зеркале, что висит в ванной комнате, а знакомые и просто небезразличные люди продолжат кидать на нее косые взгляды и пытаться упечь в психушку.
- Жду? - Марина хмыкнула, подавляя горький смешок. - Очередных странных инструкций, вестимо. Я все нашла, все разложила, зажгла. Как ты и говорил. Нарисовала контур произвольной формы зеленым, - она потрясла кулаком с зажатым в нем брусочком, - мелом. Все как ты хотел, Оливер! Где Катя?
"А где мертвое растение?" - закопошившись на белой бумаге, выдало кофе.
- Блюдце с чаем видишь? - девушка прищурилась, нервно дернув себя за темно-красную прядь, выбившуюся из косы. - Растение. И явно не живое. Что теперь?
- Лапки лягушек, м-м-м... крылья летучих мышек? - выдала предположение записка.
- Мы же договорились! - едва не подскочив от таких нововведений, воскликнула Марина. Бежать в ночь на поиски вышеупомянутых ингредиентов она не хотела. Да и куда бежать, где искать-то такой оригинальный набор?
Коричневые зерна выстроились, сложившись в силуэт шляпы с улыбкой под ней. Будильник, заведенный на полночь, пронзительно зазвенел, а за спиной Марины раздался тихий, насмешливый голос:
- Закрой глаза.
Художница, сжав добела пальцы, послушно опустила веки и прошептала:
- И? Дальше что? - В ответ не донеслось ни звука. - Оливер? Олли? Что дальше-то, гад шляпоголовый? - не сдержала она ругательство, в панике решив, что и в этот раз ее обманул оживший персонаж глупой манги, но...
По щеке девушки скользнуло что-то мокрое и холодное. Она резко распахнула глаза и обнаружила себя сидящей посреди грязного, темного двора прямо на мокром асфальте. С чахлого клена возле переполненных мусорных баков холодный ветер обрывал пожухлые листья и гонял их вперемешку с полиэтиленовыми пакетами, обрывками картонных коробок и оберток. Единственный фонарь светил неровно: то ярко вспыхивал, то почти затухал. Марина вскочила и рывком застегнула старенькую куртку от спортивного костюма, машинально сунув в карман так и оставшийся в руке мелок.
Для галлюцинации тут было слишком холодно, слишком сыро. Слишком натуральный влажный воздух доносил от мусорных баков вонь. Неужели, правда, ночной сказочник утащил Катю в другой мир, измерение, иную реальность? Несмотря на все странности последних дней, необъяснимые с точки зрения логики и здравого смысла, поверить в такую версию событий никак не получалось. Да и отношение окружающих заставляло задуматься, как о провалах в памяти, так и о внезапном приступе психоза, шизофрении или простого тихого помешательства.
Даже Илона не верила, что Катька просто так исчезла из закрытой квартиры. Что уж говорить о полиции! В ответ на сообщение о пропаже ребенка Марина получила полноценный допрос, который не оставил места сомнениям - стражи порядка подозревали ее в убийстве или продаже собственной дочери. Даже в обезьянник на пару дней отправили после того, как она чуть в морду не дала одному особо ретивому следователю.
Паника и истерика постепенно сменились своего рода эмоциональным коматозом. Большинство чувств притупились и ушли на второй план, оставив на поверхности злость и решимость. Марина никогда не верила в мистику. Всякие обряды, призраки, барабашки, в ее понимании, были лишь модной чушью, на которой зарабатывали газеты, телевиденье и аферисты. Вот только в сложившихся обстоятельствах, когда дочь буквально растворилась в воздухе, а зеркала, столы и холодильник превратились в средство для переписки с героем собственной манги, выбора у девушки не осталось: либо признать существование сверхъестественного, либо... признать себя умственно неполноценной. Марина предпочла первое.
Фонарь моргнул и погас. В темноте вспыхнули две красных точки. Тощий сиамский кот, гордо выплывший из-за бака, издал пронзительный вой, затем замолк, посмотрел на девушку, потерся об ее ногу, "украсив" грязным пятном джинсы, и, выразительно мявкнув на прощание, побежал прочь. Его лапы оставляли на белые следы, сливающиеся в стрелки.
- Тоже мне, казаки-разбойники! - вырвалось у Марины, идущей за хвостатым проводником.
Указатели направления под ее ногами вспыхивали зеленоватым светом, но стоило их пройти, как они тут же исчезали, оставляя после себя серое полотно асфальта. Девушка бежала все быстрее, не замечая, как за ее спиной сворачивались, будто смятые листы бумаги, дома и фонари, а на их месте вырастали зловещие силуэты исполинских деревьев.
Вторая полночь...
Обогнув угол очередного дома и проскочив через арку, Марина очутилась в небольшом дворике, освещенном тусклым фонарем. Стены, зияющие битыми стеклами, а кое-где и вовсе пустыми провалами окон, будто нависали над квадратной площадкой, посреди которой сидел кот-проводник. Тощий хвост то обвивал аккуратно поставленные лапки, то двигался из стороны в сторону, шевеля пожухлые листья, грязным ковром лежащие на потрескавшихся бетонных плитах. Тихий шорох вторил зловещему скрипу, который, раскачиваясь на одной петле, издавала старая оконная рама.
- И дальше что? - пытаясь отдышаться после пробежки, произнесла Марина. - Куда ты меня привел, хвостатый? - Кот, поднялся на все четыре лапы, потянулся, с явной издевкой поглядывая на девушку, покрутился на месте и... исчез, оставив вместо себя облачно зеленоватого тумана и крест из стрелок. - Куда? Куда ты?! Кис-кис-кис-кис...
- Какая краля без охраны! - раздался хрипловатый голос справа.
Марина вздрогнула и развернулась. В стене, на месте облезлой двери подъезда образовалась темная арка. Щелкнула зажигалка, высветив небритую физиономию с перебитым носом, красными от лопнувших сосудов глазами и сигаретой, зажатой обнаженными в ухмылке желтыми зубами. Прикурив, незнакомец шагнул вперед. Над аркой зажглась лампочка. Марина поежилась и невольно отступила. От этого типа в потрепанной кожанке и засаленной бандане хотелось быть как можно дальше.
- И что же такая красавица делает в столь поздний час одна в заброшенном районе? - Девушка аж подпрыгнула, услышав за спиной ласковый баритон, и повернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы лицезреть очередного героя ее "кошмара". Над аркой-близняшкой, также возникшей на месте подъезда, весело перемигивались три цветные лампочки: красная, желтая и зеленая. Под этим своеобразным светофором стоял, картинно опираясь на стену, высокий стройный парень. Накаченные бицепсы выгодно подчеркивала белоснежная футболка в обтяжку. На загорелом лице сияли голливудская улыбка и голубые глаза. Венчала все это великолепие густая шевелюра цвета золотой пшеницы. Бабника в холеном денди было видно за версту. Но для особо непонятливых на груди имелась надпись, честно предупреждающая "Осторожно! Разбиватель сердец!".
- В очередь, ребятки! В о-че-редь! - прокуренный бас прямо-таки предвещал неприятности. - Это наша территория, значит, и девочка наша. - Марина в очередной раз повернулась, уже примерно представляя, что увидит, но... не угадала. В третьей, центральной арке, скрестив руки на необъятной груди, скалилась в беззубой улыбке бабища неопределимого возраста. Ядовито-розовое (в тон помаде) боа из облезлых перьев, кожаная мини-юбка, сетчатые колготки и две аналогичного вида тощие девицы за спиной не оставляли никаких сомнений в роде деятельности этой мадам. - Гоните бабки, мальчики! Мои малышки обслужат по полной программе. А ты, лапушка, двигай сюда: - поманила она пальцем Марину: - побазарим!