- Капец! - невольно вырвалось у той.
- Не переживай, детка. - Загорелая рука неслышно подошедшего денди обвила плечи художницы. - Я все решу!
- Слышь ты, фраерок, вали, пока цел! - выплюнув окурок под ноги Марине, посоветовал мужик из правой арки, также шагнувший к ним.
- Мальчики, я ведь и по-плохому убеждать умею! - влезла со своей стороны мадам, место девиц за ее спиной заняли трое громил с дубинками.
- Чтоб ты сдох, Оливер! - тихонько выругалась Марина, лихорадочно просчитывая варианты своего спасения. По всему выходило, что шансы улизнуть потихоньку, пока трио разбирается между собой, близки к нулю.
- Направо пойдешь, - раздался насмешливый голос у нее в голове: - мужика найдешь. - Девушка покосилась на предлагаемого к рассмотрению кандидата и брезгливо поморщилась. - Прямо пойдешь, - продолжил невидимый, но очень ехидно посмеивающийся сказочник: - богатство найдешь. - перспектива подобного заработка художницу обрадовала еще меньше. - Ну, а налево пойдешь... - Оливер помедлил и задумчиво протянул: - Совсем пропадешь.
- Это как? - шепотом спросила художница.
- Н-ну... сердце потеряешь, - пояснил сказочник.
- Я с тобой! - объявила Марина, придвинулась к златокудрому бабнику и обвила его рукой за талию. Тот не стал медлить в ответ.
- Зря! - прокомментировал ее выбор Олли. - Можно ведь было просто назад пойти и... меня найти.
- Стой! - в голос заорала девушка, дернувшись из неожиданно крепких объятий денди.
- Поздно! - с какой-то горькой усмешкой сообщил сказочник. Где-то вдали часы снова забили полночь, и похожий на театральные декорации двор со всеми его опасными обитателями погрузился во тьму.
Третья полночь...
Сознание возвращалось медленно, как после долгого болезненного сна. Марине казалось, что она куда-то плывет, покачиваясь на волнах. Или на облаках. Упругих и тихо шелестящих. Словно листья в пышных кронах, или набегающие на берег волны, или... шелковые простыни на огромной кровати.
- Проснулась, спящая красавица? - щеки коснулись горячие пальцы. Девушка с трудом разлепила глаза и увидела нависающего над ней денди. - Я уже заждался! - улыбнулся он и, наклонившись, ласково поцеловал.
Художница невольно дернулась, вжимая голову в подушку. Златокудрый красавчик, конечно, хорош собой, но как-то она не готова к столь быстрому скачку в их отношениях. Особенно, когда на повестке дня поиски дочери. В голове всплыли слова Оливера: "мужика найдешь". Может, она право и лево перепутала?
Парень игриво прикусил нижнюю губу девушки и отстранился. Марина невольно залюбовалась игрой мышц на его обнаженной груди. С таким бы торсом в натурщики, эх... Вот только картину несколько портила излишне натуралистичная татуировка в виде истекающего кровью сердца на его левой груди.
- Я сейчас! - улыбнулся "златокудрый Аполлон" и поднялся. Марина проследила за его обернутым полотенцем задом и, дождавшись, пока эта часть тела вкупе со всеми прочими скроется за дверью, попыталась сесть.
Успехом попытка не увенчалась, ибо, не без труда подняв тяжелую как после похмелья голову, девушка обнаружила сразу две вещи: зеркало над кроватью и собственные запястья, надежно примотанные к изголовью обрывками футболки. Марина зажмурилась и помотала головой в тщетной надежде развеять эту мечту мазохистки.
- Удобно ли тебе, девица? Удобно ли тебе, зеленая? - раздалось совсем близко.
- П-почему зеленая? - открыв глаза, пробормотала девушка и хмуро уставилась на развалившегося рядом сказочника.
Он лежал на боку, подперев одной рукой щеку, и с интересом разглядывал пленницу.
- Потому что ты такая бледная... с зеленцой, - охотно пояснил этот гад и ласково провел кончиком указательного пальца по ее шее. - Такое бывает... когда страшно. - Марина качнула головой, пытаясь ухватить его зубами за запястье. Сказочник отдернул руку, в глазах же девушки от резкого движения потемнело. - Что ж ты так испугалась, Мари? Подумаешь, потерянное сердце. И без него живут. И, порой, вполне успешно.
- По себе судишь? - вяло огрызнулась она, опустив веки.
- Ай-я-яй! Я к ней, значит, со всей душой, а она так и норовит оскорбить. Нехорошо, Мари, нехорошо! - погладив ее по волосам, сказал Оливер.
- Отдай мне Катьку и верни нас домой, душ-ш-шевный! - криво улыбнувшись, прошипела собеседница и, проморгавшись от темной пелены, посмотрела на него.
- А что мне за это будет? - прищурился наглый персонаж.
- Ничего тебе за это не будет, - нарочито-печально хмыкнула художница: - ни выдранной шевелюры, ни подбитого глаза, ни множественных переломов, ни кастрации, ни свернутой шеи... ни-че-го, - со злой иронией перечислила она.
- Ничего у меня и сейчас есть, Мари, - театрально вздохнув, отозвался ночной сказочник. - А хотелось бы чего-то совсем иного. - Рука в черной митенке легла на грудь девушки и легонько сжала ее.
- Да пошел ты! - дернулась Марина, забыв и о головокружении, и о крепко связанных запястьях.
- Я-то пойду! - проведя ладонью от груди до бедра художницы, ухмыльнулся Оливер. - А вот тебе, неблагодарная моя, придется остаться. - Он поднялся с кровати и заботливо расправил сбившуюся черную простынь. - И не забудь поинтересоваться, - посоветовал, становясь с каждым словом все более прозрачным: - зачем бабушке... Ой прости, оговорился! Зачем этому милому парню такой большой... нож.
- Стой! - крикнула Марина, вновь обессилено упав на шелковую подушку.
- Что такое? - похожий на призрака сказочник с ленивым интересом уставился на девушку.
- Забери меня отсюда, - с трудом заставляя себя не сорваться на крик, проговорила она.
- А ты попроси, как следует, Мари, может, я и соглашусь, - снова вытянувшись рядом с ней на кровати, предложил ее мучитель. С каждой секундой он возвращал себе плотность и все меньше походил на приведение.
- Пожалуйста, Олли, - четко, с расстановкой и... сквозь зубы процедила художница, - забери меня отсюда!
- Не-е-ет! - скривился собеседник, разыгрывая недовольство. - Я сказал: как следует!
- А как следует? - сверля его мрачным взглядом, уточнила девушка.
- Н-ну... например, так: милый, любимый, единственный мой, возьми меня с собой! Я вся твоя! - кривляясь на высоких нотах, предложил вариант Оливер.
- Милый Олли, забери меня отсюда, пожалуйста! - старательно выговаривая каждое слово, произнесла Марина. Ей не нравилось все происходящее. Да что там... оно ее откровенно пугало! А мерзкий персонаж, словно наслаждаясь паникой своей создательницы, продолжал издеваться:
- Не слышу искренности, Мари! - Он укоризненно покачал белокурой головой. - И что-то уж слишком урезанная версия у тебя выходит. Нет, я понимаю, девичья память и все такое, но повторить пару простых предложений даже попугай сумеет. Мне кажется, тебе нужен стимул.
- Не нужен! - поспешила выразить протест художница.
- Нужен, милая, нужен! - придвинувшись ближе, Олли коснулся губами ее виска и, описав рукой круг перед лицом девушки, шепнул: - например, такой.
Воздух, следуя за его ладонью, загустел и свернулся в воронку, на дне которой, словно на экране, отразилась комната с портретом жгучей брюнетки на стене. По бокам от картины тянулись стеллажи, сплошь уставленные банками. На полу перед портретом сидел денди и медленно, с явным наслаждением, точил огромный тесак.
- Ч-что это? - внезапно охрипшим голосом спросила Марина.
- Это наш разбиватель сердец, - начал перечислять сказочник, - портрет стервы, сделавшей его тем, кто он есть, а так же его любимый, заметь, реально большой нож и горячо обожаемая коллекция.