— Нет, просто мне действительно интересно, сколько может длиться такого рода провал в памяти, — отозвался Кибар. — А предложение твое мне и так известно, раз уж ты так сильно захотел поговорить тайком от Свода. Но не могу понять, почему?
— Ты вообще в курсе дел местных камнеточцев?
— Ну, пока они не прогрызли достаточно ходов, чтобы свод рухнул, — хмыкнул Даорут, — да и я вернулся с поверхности не по их вине.
— А зря, их туннели переплелись в интереснейший узор, — покачал головой Таорин, — и в его паутине рано или поздно запутается дракон недр.
— Странные дела нынче творятся — Цаорамэ наконец-то вспомнили, что они лекари, и их работа сшивать тело под разрубленным доспехом… Мне об этом сообщает один из их собратьев-целителей, утверждая, что он — Хао Серое Зеркало, и предлагает тайный союз. Поверить трудно, но зато это объясняет, почему клинки твоей полировки становятся серыми, — задумчиво кивнул Кибар, внимательно рассматривая собеседника. — И что же Владыки Кошмаров взяли за такую занятную способность?
— Нет, мысли твои не намного медленнее мечей, — отозвался Мон Таорин. — И это хорошо. Сам понимаешь, что ни Боаган, ни Цаорамэ пока не должны знать, что их кровники договариваются против них — не нужно лишать их заблуждений раньше времени.
— Так лекаришки снюхались за спиной давнего союзника с его врагом?
— Да, причем довольно давно. Честно говоря, я бы не заметил, если бы не порушенный тобой план по продлению жизни одного не желающего умирать старика.
— А если Мон Даорут просто пытался договориться с Цаорамэ при посредничестве Боаган, которые вроде как не имеют отношения к конфликту?
— Ему бы такое даже в голову не пришло, если бы не предложил сам Мон Боаган. Так что Третья Война Четырех Столпов произойдет в новом составе. И начнется она скоро.
— Что же, наши чертоги были свидетелями многих событий, однако столь же кровавых среди них наберется немного, — покачал напиток в своей пиале Витаро. — Но если ты говоришь правду, то все равно странно, что ты пришел — или ты не в курсе, что я собираюсь делать в случае получения власти?
— Пойти воевать с поверхностью? Ты наверное не знаешь, но тебя многие за глаза зовут Неболюб. Еще даже не получив четвертый меч ты сильно надоел всем своей навязчивой идеей о возврате наверх. Но обруч главы клана меняет многие мысли в голове своего владельца, так что кто знает, куда на самом деле ударят выкованные по твоему приказу клинки.
— Что ж, воины древности не считали зазорным убедиться в смерти противника, прежде чем покинуть место поединка. Так что перед тем, как вывести войска под небеса, закончить со старой клановой враждой было бы не лишним. Но есть ли у тебя какие-либо конкретные предложения?
— Пока нет. Просто хочу тебя предупредить, что если твоя невеста окажется не из Цаорамэ, то держи присланный в моих дарах клинок поближе к себе.
— Значит, ты тоже думаешь, что старик в своей последней воле указал, на ком мне жениться? — полностью скрыть досаду у Кибара не получилось.
— Да, с него бы сталось подсыпать в твои ножны мелких алмазов, — сочувственно кивнул Хао.
Кибар кисло улыбнулся. Прозвучавшая фраза ритуального наречия имела значение «сделать гадость, выглядящую на первый взгляд как доброе дело».
— Тебе виднее, какими словами говорить о Мон Даорут, вы часто виделись на собраниях Свода. Но тогда моя жена вряд ли будет из клана твоих врагов — потому что в этом случае подошло бы выражение «раздавить заползшего другу на ногу паука».
— Тут ты прав, но даже тысячу раз нанесенный без промаха и ошибки удар может подвести.
— Интересные вещи слышат мои уши, — заинтересованно посмотрел на собеседника Кибар. — Эти слова противоречат почти всей философии наших фехтовальных школ. Неужели это истина, открывшаяся тебе при обретении Кисти Сердца?
— Нет, это просто жизненный опыт. А что касается Пятого меча… Между мечами нет никакой разницы — их роль и смысл один. А номера, роль и значение мечей придумали наставники, чтобы защитить клинки от бессмысленного применения.
— Хочешь сказать, что в твоих руках любой меч становится Пятым? Или, может даже, нулевым?
По выражению лица одержимого прочесть эмоции было невозможно, но в голосе скользнуло смущение:
— Да, ты прав. Но почему нулевым, а не первым, например?
— В твоих руках мечи возвращаются к своему изначальному предназначению. Первый клинок, как нас учили — для защиты себя. Но истина в том, что меч — оружие против себе подобных. Оружие для убийства. А уж во имя чего проливается кровь, зависит от того, кто держит меч за черен. Поэтому-то я использовал число, идущее раньше единицы — ноль.