Ирина Левитес
Зал потерянных шагов
1
Раньше было не так тесно. Никак не пойму: то ли мир сузился, то ли я выросла? У мира прочные границы. Они упругие и немного растягиваются, когда поворачиваюсь. Но все равно тесно. Хотя мягко, тепло и уютно. Можно свернуться калачиком и дремать…
Скучно. И хочется кушать. Никогда так сильно не хотелось. Может, попытаться выбраться наружу?
А вдруг ТАМ холодно? Или еще как-нибудь плохо?
А если ТАМ хорошо? Надо осторожно попробовать. Быстренько выглянуть и юркнуть назад.
Очень интересно: а вдруг ТАМ КТО-ТО ЕСТЬ?
В этом году рыба пришла позже обычного. Вопреки прогнозам ученых, обещавших небывалое изобилие, путина поначалу принесла одни разочарования. Косяки горбуши ринулись в нерестовые реки в центре острова, а сюда, на юг, забредали случайные одиночки. Казалось, что долгожданное лето пропадет впустую и придется подсчитывать убытки.
Но внезапно все изменилось к лучшему. Рыба пошла — только успевай поворачиваться. Известно: в лососевом бизнесе месяц год кормит.
Накануне вечером в цех привезли пять тонн, и серебристая лавина поплыла по желобам на разделочные столы. Процесс был отработан как на конвейере: взмах острым ножом, одним точным движением рассекающим рыбий живот, извлечение и сортировка внутренностей.
Молоки — отдельно. Печень — отдельно. Икра — отдельно.
Потоки ледяной воды из шлангов промывают потрошеные тушки, и вода становится грязно-бурой.
Женю неожиданно замутило от этого зрелища, ставшего обыденным за последние годы. От густого бурого ручья, быстро уносившего сгустки крови и потрохов, плыл тошнотворно-удушающий запах. Закружилась голова, так что она была вынуждена схватиться за край обитого жестью стола. Испарина выступила на лбу. Женя дотянулась до шланга, бросила в лицо несколько пригоршней чистой воды и долго пила глоток за глотком, чувствуя, как слабость растворяется и возвращается ощущение бодрости.
Никогда еще путина не давалась ей с таким трудом. Напротив, обычно она внутренне мобилизовывалась, отметая мысли о возможной усталости, и работала, как автомат, урывками проваливаясь в сон в часы редкого затишья. Расслабляться было некогда, особенно теперь, когда взяли в банке ссуду для расширения производства: купили еще одну морозильную установку и баркас.
Если путина будет удачной, можно будет вовремя рассчитаться с банком и еще с парой кредиторов, поверивших Жене и Павлу Антоновым на слово и вложивших свои деньги под драконовские проценты.
Но ничего не поделаешь: хочешь уверенности в завтрашнем дне — паши сегодня. А когда-нибудь можно будет вздохнуть спокойно. Расслабиться. Может быть, и отдохнуть по-человечески. Хорошо бы с Пашей съездить куда-нибудь в теплые края. Куда там народ нынче ездит? В Турцию. Или хотя бы в Приморье, к тетке. Выспаться за все эти последние безумные семь лет. Тогда бы изнуряющие приступы слабости, тошнота и головокружение, преследующие ее уже несколько месяцев, прекратились. И Женя снова стала сама собой — легкой, сильной, неутомимой…
Может, бросить все к чертовой бабушке и поехать домой? Отмыться как следует, выпить горячего сладкого чаю и полежать на чистых простынях? Совсем немного, хоть пару часов. Заодно и на сына любимого посмотреть: как он там? Накануне с вечера он выпросился в город отдохнуть. Тоже устает. Хоть и вырос уже, восемнадцать исполнилось, но силу настоящую еще не набрал. Не может пока, как родители, вкалывать от зари до зари. Хотя от работы не отлынивает. Понимает, что семейный бизнес — дело первой важности. Тем более что самый аврал удачно приходится на летние каникулы, иначе Мишка не смог бы занятия в институте пропускать.
2
Иногда приходят сны о первых месяцах моей жизни — то ли воспоминания о реальных событиях, то ли зыбкие видения, призрачные и неуловимые, в которых истина сливается с вымыслом.
Кажется, что это действительно было: я находилась внутри сферы, заполненной тугой массой, но она не давила, а нежно обволакивала, не сковывая движений.
Сфера заключала в себе весь мир, и было непонятно, что находится за его пределами.
Тогда я еще не умела видеть и воспринимала лишь ощущения тепла, защищенности и ласкающих прикосновений колыбели. Из нее беспрерывно лились упоительно-сладостные питательные струи.
Но однажды сфера стала тесна, и, преодолевая сопротивление плотной оболочки, я решилась покинуть надежный замкнутый мир.
За границами моей вселенной оказалась еще одна, гораздо больше прежней, но в ней все так же царила теплая неподвижная мгла.