Петя обрадовался и заговорил радостно и громко:
— Я понял сейчас о чём вы говорили вчера в баре: аппетит к жизни… это ветер и море, да? Я понял, капитан: я сказать не могу… Будто море во мне… только сегодня просыпаться начало! — Он стал не похож на себя, впервые улыбаясь не глупо, а грустно.
— Это хорошо, Петенька.
— А скажи, капитан, если ты такой умный, почему в море страшно, а ты идёшь в него? Летчику в небе опасно, а он летит в него? Следак в своём деле день и ночь ковыряется, под нож и под пулю лезет, жена от него уходит, а он всё равно риску этому верен, потерь своих не замечает… В грязи преступлений, можно сказать, ковыряется, а не портится. Почему?
— Любят они своё дело. Есть такая струна в них. Катюхе ты нравишься глуповатый? Значит, есть в тебе что-то, из-за чего твоя глупость для неё привлекательна. А? Любовь зла…
— А-аа! Не обижай обиженного. Это ты, дядя, выкрутился. А у меня к тебе вот какой вопрос. Очень меня он смущает. Можно?
— Спрашивай.
— Почему мозги у всех одного цвета, как гриб строчок, а умом блестят только некоторые? Ответь. Совесть где спрятана? Улыбка откуда такая счастливая бывает? Что, в черепушке, скажешь? Врёшь!
— Да ты философ, Петруха? Молодец! Раз ты со мной так, то и я тебе прямо в лоб. Мозг у людей, это как радиоприемник транзисторный. А ум — коллективный. Как сигнал из Космоса. А кто и как этот сигнал улавливает, так это — кто как уши моет. Понял? Беги за гостем, есть хочется.
— Значит, и я могу умно сказать? По сигналу из Космоса? Оба хохочут.
Петька выскочил из рубки и побежал по палубе к носовому капу. Исчез в нём. Через минуту появился — сам не свой: лицо было чужим и невменяемым. Капитан махнул ему рукой и сбавил обороты. Нос катера осел и стал считать волны.
Петя вошёл в рубку и закрыл за собой дверь. Смотрел на старшего, преданно и беспомощно:
— Его там нет… Его нигде нет… А я же его на замок закрыл… Куда же он делся? Он же был на диванчике. Кубрик я закрыл. Сам закрыл, сам открыл. Не мог же он в вентиляцию просочиться?
— Не учли мы возможностей Космоса. Ушёл робот.
— Как он мог?
— Придумал, наверное. Способов много. Может, каплей воды притворился и испарился, как влага? Запросто. Там, — капитан показал на небо, — все придумано и продумано, наливай и пей…
— Я же помощь ему обещал, почему не дождался?
— Робот — одиночка. Привык на себя надеяться и сам принимать решения. В общем, правильный робот. Наверное, сидит сейчас где-то рядышком и ждёт запчастей из Космоса?
— Да ну?
— Высокий интеллект. А ты его — по спине… Он теперь докладную на нас президенту всех звёзд…
— Про меня? И в Космосе теперь обо мне узнают?
— Конечно! Про контрабанду сигаретами! Про то, как ты по голове инопланетной бил…
— Я не знал!
— Незнание закона не освобождает от ответственности. Слышал? Кто ты теперь для них, Петя? Злодей.
— Я же не больно! По-доброму я… И коллективный Разум твой ни фига мне не просигналил. Где он тогда? Почему не помог мне?
— Соображаешь. Отец-мать у тебя добрые. Умные. Работяги и честные труженики. Тебя видеть хотели такими же, да?
— Родители у меня уважаемые. Еврей-парикмахер перед мамой шляпу снимал. А папа — лучший стекольщик в городе.
— Почему же ты не похож на родителей, Петенька? Весь в наколках, не бритый, шорты грязные?
— Я? — Петенька поискал что-то за ухом, но ничего не нашёл и ответил просто и искренне: дурак я! Дружки испортили. А Катьке моей нравлюсь! Говорит, что я ласковый!
— Ремня на тебя нет, Петя. Ласковый — хорошо. Женщина за ласку глупость прощает. А дурак…
— Я стараюсь.
— Дурашка старательный — это я знаю. Не сердись. Я же по-доброму. — Оба улыбнулись. — Доставай ужин наш. — Кэп добавил газ, и катер пошёл быстрее и мягче, пронзая ветер и брызги.
— Может хорошо, что он ушёл. Мы ведь не против Космоса, кэп?
— Мы Космосу не помеха — измельчали давно. Самому противно. — Он потянулся вперед и крикнул куда-то в лобовой иллюминатор: «Финк! Слышишь меня? Я знаю — ты здесь ещё. Ты меня слышишь. Ты у нас не задерживайся — зря время потеряешь. Придём в порт, станем к причалу — греби, брат, на берег. Ищи людей хорошо одетых. Голову не подставляй — по голове у нас чаще всего бьют, запчастей не хватит. Женщин — избегай, пропадёшь с ними, как знаток тебе говорю. Зла на нас не держи.
В море святых нет. Все грешные. Ты ещё нас вспомнишь, наше течение правильное, а слова — тёплые…», — капитан умолк и прислушался. Но никто ему не ответил. — Ушёл, значит. Удачи ему. Электронный, а жаль его. Ранимый, как мы с тобой.