— Я не для этого училась классическому танцу, — сказала она Аркадию.
— Это, конечно, не Большой театр, но я не думаю, что в Большом это смогли бы хорошо сыграть.
— Вы считаете, что я — проститутка?
— Нет, — на самом деле вопрос застал его врасплох. Она, конечно, не выглядела проституткой. Скорее, как озаренная светом свечей безгрешная красавица.
— Да, я действительно с Уоллсом, но только потому, что он может помочь мне. А если бы я была простой шлюхой, то выучила бы итальянский для дела. Русский, кстати, в этом ремесле ни к чему.
— Не судите себя слишком строго…
— Если бы я себя строго судила, то давно перерезала бы себе горло.
— Но вы не сделаете этого.
— И почему нет?
— У меня есть опыт в этом деле, могу сказать, что очень мало кому удалось таким образом расстаться с жизнью.
— Восхитительно. Кубинец сказал бы: Что ты несешь, у тебя такая красивая шея. Кубинцы все сводят к сексу, даже самоубийство. Вот почему мне нравятся русские, у них самоубийство — это убийство себя, ничего более.
Исабель посмотрела в сторону. «В ней было что-то от изможденного очарования девушек с картин Пикассо», — подумал Аркадий. Удивительно, двоих, самых грустных людей в этом доме, притянуло, как магнитом. Он перехватил обеспокоенный взгляд Уоллса и одновременно он отметил, что Луна все еще следит за дверью.
— Сколько вы еще пробудете в Гаване? — спросила Исабель.
— Неделю, потом опять в Москву.
— Там сейчас идет снег? — Она зябко потерла руки.
— Да, абсолютно точно. Как все-таки хорошо вы говорите по-русски.
— Да? В моей семье Москва была все равно, что Ватикан для католика. Знать русский когда-то было очень престижно. А вы шпион, как Сергей?
— Похоже, это не было для кого-нибудь секретом… Нет, я не шпион.
— Честно говоря, он был не очень хорошим шпионом. Он любил поговаривать о том, что если бы им понадобился хороший агент, они никогда бы его не забросили сюда. Он собирался помочь мне с переездом в Москву. Оттуда я смогла бы уехать куда угодно. Может, вы согласитесь мне помочь? — Она нацарапала свой адрес на небольшом клочке бумаги и отдала ему. — Встретимся завтра утром?
Прежде, чем Аркадий смог ответить, к ним подошел Уоллс.
— Ты все пропустишь, — обратился он к Исабель.
— Сейчас вернусь. Мы говорили о Сергее.
— Да? — спросил он Аркадия. — И где же наш добрый друг Приблуда?
— Хороший вопрос.
Из комнаты донеслись громкие выкрики, и мгновение спустя Хеди пробежала мимо них. Сантеро и канадец последовали за ней.
— Ого. Я и не думал, что все так серьезно, — сказал Уоллс.
— О чем вы? — спросил его Аркадий.
— Она одержима.
— Это постоянно происходит, — спокойно отреагировала Исабель. — Мы все на этом острове одержимы.
На заднем дворе было темно, Хеди опрокинула суповой котел и завертелась, подпрыгивая на углях, искры попали на ее золотистые волосы. Она увернулась от огня, эластичные брюки покрылись пеплом, волосы сбились в неопрятную мочалку. Сантеро бежал вслед за ней, пытаясь на бегу вытащить что-то невидимое из ее тела. По испуганному виду канадца было ясно, что больше всего он хочет оказаться где-нибудь в укромном месте подальше отсюда. Когда Луна появился во дворе, Сантеро расставил руки и встал между Хеди и Луной.
Эрасмо протиснулся во двор на своей коляске и сказал Аркадию:
— Луна убьет Сантеро, если тот не изгонит злого духа из Хеди. А Сантеро говорит, что не может этого сделать.
— А что если ему попробовать еще разок, — Аркадий увидел нож для колки льда в руке Луны. Сержант резко отбросил Хеди в сторону, лопнула бретелька ее топа, одна грудь выпала наружу. Луна схватил Сантеро за шею и, согнув, втиснул его в скрещенные пальмы. В этот момент канадец бросился сквозь толпу, выбегавшую на улицу, и оттолкнул Аркадия на площадку во дворе. Никто не шелохнулся, кроме Абуелиты, которая сунула руки в огонь и, привстав на носочки, высыпала пригоршню еще горящих углей на спину Луны. Когда Луна развернулся к ней, Аркадий схватил сержанта за запястье, завел руку за спину и резко дернул вверх — захват, которому учили в московской школе милиции, затем с силой швырнул головой в стену. Луна сполз вниз, остался красный след на цементе. Кровь забрызгала его белые туфли.