— В Гаване есть какая-нибудь школа боевых искусств?
— В китайском квартале, — ответил Эрасмо.
«Тебе нужно отвлечься от всего», — подумала Офелия. Она не обращала внимания на работу специалистов, собирающих в первую очередь очевидные улики — образцы свернувшейся крови, волосы, сумку, очки, бутылки «Habana club», подбираясь к пакетам с постельным бельем и одеждой. Она не замечала работу фотографов, суетящихся около женского тела, небрежно раскинувшего руки и ноги, словно «Маха обнаженная». Все ее внимание было сосредоточено на докторе Бласе. В резиновых перчатках тот согнулся над телом мужчины, чтобы показать ей, почему умирающий не звал на помощь, хотя следы крови на ковре свидетельствовали о его агонизирующей попытке подползти к двери.
— Радио было включено. По вашим словам, люди, снимающие здесь комнаты, имеют обыкновение сильно шуметь, к тому же, кто знает, сколько они выпили. Как сонная, так и большеберцовая артерии перерублены, но, однако, у него хватило сил, чтобы прикрываться руками от ударов мачете. Он также подполз к двери, скорее всего, уже после того, как убийца ушел. Но он не звал на помощь. Почему? Это не из-за радио. — Кончиком карандаша он коснулся темной точки под адамовым яблоком убитого и чуть надавил, карандаш наполовину вошел в отверстие. — Трахею проткнули острым предметом. С такой дыркой в дыхательном горле нельзя издать ни звука. На шее женщины такой раны нет, ей просто аккуратно перерезали горло. Я уверен, что первый удар, нанесенный тут, это как раз прокол трахеи мужчины.
— Но эта рана не похожа на след от удара мачете.
— Нет, рана абсолютно круглая. Заметьте, такого рода бойня типична для убийств из ревности. Вы отлично поработали, не дали поднять панику в отеле, к тому же вам чертовски повезло найти документы там, где вы их нашли.
Этой деликатной фразой доктор Блас дал понять, что ему известно о том, что Офелию вырвало в туалете. Доктор Блас легко относился к смерти, чего ей, как это уже стало понятно, никогда не добиться. Разрубленное тело, словно распустившийся тропический цветок, источало резкие запахи, прилипающие к телу, проникающие в ткани одежды, оставляющие неистребимый дух во рту, на языке, в сознании. Однако ей было необходимо сделать все записи и зарисовки, чтобы передать их тому, кого пришлет министерство внутренних дел. Теперь это не просто случай проституции, дело получило новый поворот — жестокое убийство иностранного гражданина. Такие случаи не оставляют в компетенции простых сотрудников полиции.
— Мне придется проверить возможность сексуального контакта убийцы с жертвой, — сказал Блас. — Ведь она была проституткой.
Офелия покосилась в сторону кровати. Простыни были едва смяты. Выражение лица Хеди оставалось безмятежным, что для жертвы с наполовину снесенной головой показалось Офелии по меньшей мере странным.
— Убийца не спал с ней.
— Если вы убиваете девушку в постели, для меня это убийство на сексуальной почве.
«Здесь не обойтись без интуиции», — подумала Офелия.
— Прошлой ночью я видела эту девушку на церемонии сантерии.
— Да что это с вами? У вас прирожденный талант детектива, а вы ввязываетесь в такие грязные дела, как мамбо-джамбо.
— Она была одержима.
— Поразительно.
— Вы никогда не были одержимы?
— Разумеется, нет, — Блас вытер карандаш.
— А со мной такое однажды было. Мне рассказали об этом позже. Целая ночь тогда выпала из памяти.
— Этот итальянец был на церемонии?
— Нет, не был.
— Отлично. Значит, после церемонии она подцепила его здесь. Если бы я был на вашем месте, я бы ни за что не посещал подобные места без особой на то причины. Сейчас мы в отеле, который законно или не совсем оказывает услуги иностранцам. Как вы думаете, может, нам обойти все номера и предупредить гостей о том, что рядом разгуливает религиозный фанатик, убивающий постояльцев?
— Как вы полагаете, что скажет русский?
— Ренко? С какой стати он должен что-либо говорить?
— Он тоже был на церемонии прошлой ночью. Он видел там эту девушку.
— Он ничего не скажет потому, что мы ему ничего не скажем. Вы что думаете, что русские будут докладывать вам о каждом убийстве? — Доктор Блас провел рукой в перчатке по внутренней стороне ног итальянца, сухожилия были изрублены настолько, что ему пришлось волочить ноги, когда он полз. — Этот русский нам не коллега. Мы даже не знаем, кто он на самом деле. Тот факт, что следователь из Москвы прибыл в Гавану, говорит, что здесь происходит нечто, о чем нам неизвестно. Все, что мне нужно от него, это хорошая фотография Приблуды.