— Приблуда сделал этот снимок, когда я провожал его в аэропорту. Он сказал, что будет использовать его в качестве мишени для стрельбы, по старой памяти.
— …Хеди не отличалась большим умом. Вероятно, она все еще находилась в легком трансе после Сантерии. Я думаю, кто-то дал ей этот снимок, чтобы помочь узнать вас…
— Вы думаете, человек на этой фотографии может сойти за итальянца?
— При плохом освещении достаточно легко спутать одного с другим. Я вам сказала, что имя убитого было Франко?
— Да.
— Если европеец по имени Франко имеет внешнее сходство с Ренко и его имя звучит похоже, если она встретила его у дома Ренко и даже ссадина на его голове была такой же, как у Ренко, то для нее он был в достаточной степени Ренко. Я думаю, существует вероятность того, что убийство этого итальянца было вторым покушением на вашу жизнь.
— Это произошло позапрошлой ночью?
— Да.
«Луна грозил вернуться и разобраться с ним, — вспомнил Аркадий. — И вот с любвеобильным Франко Мосса кто-то разобрался окончательно и бесповоротно».
— Сержант Луна знает, кого именно убили?
— Теперь знает. Они с Аркосом забрали дело себе.
Луна вернется, перемирие закончено.
— Зачем было убивать Хеди? — спросил Аркадий.
— Не знаю.
— Зачем оставлять при ней фотографию?
— Он не оставлял, он спустил ее в унитаз.
— Тогда как же она оказалась у вас?
— Фотография застряла там вместе с комком бумаги. — Она описала глубокие рубленые раны, окровавленные простыни, пропитанный кровью воздух, всю эту ужасающую картину в раскаленном от зноя номере отеля и призналась, что ее вырвало. — Это было непрофессионально с моей стороны.
— Нет, это не имеет отношения к профессионализму, — сказал Аркадий. — Причина, по которой я ушел во время вскрытия, — тошнота. Видите, у нас общие недостатки. Мне хочется закурить, как только слышу об этом.
— Доктора Бласа никогда не тошнит.
— Еще бы!
— Доктор Блас говорит, что мы должны воспринимать запах как информацию. Фруктовый запах тела может указывать на амилнитрат. Запах чеснока может означать мышьяк.
— Поужинать с ним, должно быть, восхитительно.
— Во всяком случае, я приняла душ.
— Приняли душ и нашли время, чтобы сделать педикюр. Большинство детективов не подумало бы об этом. А вы сделали…
«Причем, сделала гораздо больше, — подумал он, убирая снимок. — Детектив изменила картину преступления, изъяв фотографию, молчаливо признав, что она тоже подозревает Луну. Показав ему фотографию, она сделала первый шаг навстречу. А еще накрасила ногти, и все такое. Теперь настала его очередь, таков этикет. Он может придержать обрывки информации, которые успел собрать здесь, до тех пор, пока ему удастся благополучно вернуться в Москву. Содержание портфеля, который он получил в китайском кинотеатре, может означать раскрытие истинной деятельности Бугая. Будет обмен обвинениями между министерством внешней торговли России и кубинским министерством сахарной промышленности. Из-за денег, конечно. Но если он сейчас вернется в Москву, он никогда не узнает, что случилось с Приблудой».
— Вы когда-нибудь слышали о панамской сахарной компании AzuPanama?
— Я читала об этом, — ее глаза похолодели. — В партийной газете описываются сложности с русскими из-за сахарного контракта, AzuPanama взялась помочь нашей стране.
— В качестве посредника?
— Судя по статье, да.
— Компания панамская?
— Конечно…
Он провел ее в кабинет, открыл зеленый портфель и выложил его содержимое на стол, документ за документом.
— Копии списков участников из России, Кубы и AzuPanama. Список директоров компании AzuPanama, а также кубинские паспорта, авиабилеты компании Кубана Эйрлайн и гостиничные счета на те же имена. Кроме того, выписка из панамского банка, подписанная Джоном О’Брайеном, проживающим на Кубе, и свидетельство о банковском депозите на имя вице-консула Бугая.
«Кажется, все идет хорошо, — подумал Аркадий. — Потом он плавно подведет разговор к участию в этом деле О’Брайена и Джорджа Вашингтона Уоллса, к их отношениям с Луной и Приблудой». Осорио откашлялась, потом аккуратно разложила документы, едва прикасаясь к ним, будто боясь обжечься.