- Ваш вид, госпожа...
- О! Вы смущены моим нарядом? Но я устала ходить в ваших платьях, - хихикнула Сафора. - Они больше походят на латы. А как вам наш наряд? Так одеваются женщины в Брабанте. Да обернитесь же! Мне неловко разговаривать с вашим... затылком.
Марко медленно повернулся и теперь окинул женщину долгим и внимательным взглядом, жадно рассматривая каждый изгиб ее тела.
- Ходите вот так? - он невольно облизнул пересохшие губы, но постарался скрыть замешательство за насмешкой. - Как же выдерживают ваши мужчины? Или вашим женщинам нравится быть изнасилованными под каждым кустом?
- Наши мужчины не набрасываются на женщин.
- Тогда они не мужчины, - хмыкнул Марко.
- Нет, они мужчины, просто... - Сафора бросила на него смеющийся взгляд и прошла к низкому диванчику, которого раньше не было во дворце. Наверное, его привезли из Брабанта, как и воздушные тканевые драпировки, и пестрые подушки, которые теперь украшали комнату. - Они мужчины, - повторила Сафора, - а не дикие животные.
Марко опять хмыкнул.
- Вы ведь не набросились на меня? Значит, и вы не животное, - продолжала ворковать Сафора, располагаясь на диване в очень вольготной позе - на боку, подперев голову рукой, на которой теперь красовались два тонких серебряных браслета.
Проследив, как дрогнули женские груди под тонкой тканью, Марко невольно оттянул ворот камизы - стало душно. К тому же, чернокожая служанка притащила жаровню, в которую бросила какие-то восточные благовония, от которых голова пошла кругом. Разглядывая лежащую перед ним женщину, Марко раздумывал - надо ли сказать еще пару фраз или же можно переходить сразу к делу - ибо как еще можно истолковать такое поведение? Женщина откровенно предложилась ему, распалив до огня в печени. Но присутствие служанки сдерживало. Хоть бы отослала ее, что ли?
- Так зачем вы пришли? - спросила Сафора, подхватывая с блюда, протянутого мавританкой, крохотное пирожное - сладкое даже на вид, и отправляя его в рот.
При этом она не сводила взгляда с Марко и облизала кончики пальцев с таким удовольствием, что он разом вспотел от подобного бесстыдства и острого прилива желания.
- Отец отправил узнать, как вы устроились... - Марко замолчал на полуслове, потому что понял, что ответа от него не ждали.
Посмеиваясь, Сафора перевела взгляд ниже, разглядывая, как на принце встопорщилась шелковая камиза.
- Ах, я вижу, вы уже на взводе, - сказала она без смущения. - Надо же, и благочестивым иллирийским мужчинам знакомы плотские желания!
- Может, отошлешь служанку, и тогда я тебе покажу, какими бывают иллирийские мужчины? - прямо спросил Марко.
Если она решила играть с ним, как с котенком, то он играть не намерен. Пусть даст то, на что намекает, брабантская шлюха. Но чертовски хорошая шлюха... Он закусил губу, рассматривая женщину от макушки до маленьких босых ступней - потому что прежде, чем лечь, она сбросила смешные восточные туфли - без задников, с острыми вздернутыми носами.
Ее тело было гладким, как мрамор, без единого волоска, и блестело, как отполированное. Иллирийские женщины воспитывались так, что любое кокетство по отношению ко всему плотскому считалось грехом. Эта женщина была грешна до мозга костей, потому что она любила свое тело - это было видно в каждом ее взгляде и улыбке, в каждом томном движении, в каждой шелковой кисточке, скользящей по ее бедрам. И ее грех соблазнил бы любого, кто смотрел на нее.
- Как заговорил! - Сафора от души засмеялась, запрокинув голову.
Даже смех ее был чувственным, и Марко шагнул вперед, горя от нетерпения.
- Значит, отослать служанку? - спросила она, отсмеявшись, и отправила в рот еще одно пирожное.
9
- Нам служанка точно ни к чему, - отрезал Марко, опускаясь перед диваном на одно колено.
Теперь его лицо и лицо Сафоры находились совсем рядом. И совсем рядом было ее тело - такое доступное, только протяни руку.
- Николетта, - позвала Сафора темнокожую служанку, - оставь нас.
- Да, госпожа, - ответила она нежным голосом, не вязавшимся с ее грубой внешностью.
Марко быстро оглянулся, чтобы убедиться, что мавританка ушла, и едва та скрылась за тяжелой драпировкой, скрывавшей вход в смежную комнату, придвинулся к Сафоре совсем близко, схватив ее за плечо.
От нее пахло чем-то сладковатым и дурманящим, как от экзотического цветка. Сквозь полупрозрачную ткань явственно проступали очертания груди. Сегодня она демонстрировала ее всем и каждому, и каждый мужчина умирал от желания дотронуться до нее. Хотели ее все, а досталась она лишь ему, Марко.
Сафора не потянулась к нему навстречу, но и не отшатнулась, и даже не пошевелилась, только следила из-под полуопущенных ресниц, как охотник за добычей.
«Здесь один охотник - я», - сказал ей Марко мысленно, но вслух ничего не произнес, потому что побоялся, что голос может изменить. А о его волнении чужачке знать не надо.
Он провел рукой от плеча до ключицы - кожа брабантской правительницы и в самом деле была гладкой, как мрамор, и на удивление плотной. И хотя его так и подмывало сразу пощупать ее везде и всюду, он решил продлить удовольствие - зацепил пальцем и потянул вниз тонкую ткань, открывая женские груди, и в самом деле похожие на позолоченные солнцем плоды.
- Нравится? - спросила Сафора дразнящим шепотом. - Достойные персики, не находишь?
- Да, - только и мог выдохнуть Марко.
- Разрешаю тебе потрогать...
Она разрешает! В любое другое время Марко посмеялся бы, что женщина что-то там разрешает мужчине, но сейчас думать и смеяться совсем не хотелось, и не хотелось больше сдерживаться. Марко положил ладонь на один золотистый персик, ощущая твердость соска и атласную гладкость кожи.
Глаза Сафоры были совсем рядом - колдовские, темные, блестящие, как бриллианты. Этот взгляд зачаровал, удержал властно, как цепью. Марко сжал руку, наслаждаясь упругостью женской плоти, а потом приласкал грудь, так удобно устроившуюся в его ладони.
- И вторую тоже, - шепнула Сафора.
- Сам знаю, - ответил он, едва переводя дыхание.
Движения его перестали быть нежными, теперь он сжимал ее груди почти грубо, требовательно. Через мгновение женщина была опрокинута на спину, в подушки, а Марко, встав на диван коленом и нависнув на ней, лихорадочно терзал пряжку, расстегивая свой пояс.
Сафора смотрела на него со странной усмешкой, и Марко заколебался - не задумала ли какой подлости? Но в комнате они были одни, и женщина не делала ничего, чтобы его остановить.
Расстегнув пояс, Марко бросил его на пол, задрал камизу и дернул завязки на штанах. Сейчас он успокоит ноющую плоть, а брабантская сучка будет повизгивать под ним и просить еще.
- Остановись, - сказала вдруг она негромко.
Остановиться? Да она спятила! Как остановиться, когда все горит!
- Встань, я хочу на тебя посмотреть, - Сафора говорила спокойно, даже тихо - приходилось вслушиваться в ее слова, но что-то странное приключилось от этого тихого голоса.
Руки и ноги перестали повиноваться, и Марко послушно поднялся с дивана. Это было похоже на помешательство - он мыслил, желал, понимал, что подобное невозможно, но тело отказывалось подчиняться. Его тело было покорно приказам Брабантской правительницы. Что это? Колдовство?
- Что за ерунду ты творишь?! - возмутился он, пытаясь разорвать невидимые оковы.
- Повернись, - велела она ему, и он послушно повернулся, как паяц на веревочке.
- Красивый мальчик! - восхитилась Сафора, опять устраиваясь на боку и подпирая точеной рукой голову. - Только твоя хламида мешает. Сними ее.
Марко ничего не имел против, чтобы раздеться, но он хотел сделать это по своему желанию, а не по указке брабантской шлюхи!
- Немедленно отпусти меня! - почти прорычал он, а руки уже стягивали камизу мешком через голову и бросили на пол.
- Хорош, - Сафора с удовольствием разглядывала принца, словно не замечая его гнева. - Настоящий горный козел! Наглый, самоуверенный, ограниченный, как все Капра! Уперся рогами - и не сдвинуть!