– Вот у меня и обсудим! – Воропаев был настроен решительно. – Я убежден, что мы договоримся. Дело вам по плечу.
Я чуть задумалась и уточнила:
– К вам – это куда?
– Октябрьское ущелье. Там одна дорога. На подъезде к поселку вас встретят и проводят.
– Ну хорошо, – согласилась я. – Но предупреждаю: если ваше дело окажется для меня… неприемлемым, я тут же уезжаю с компенсацией трат моего времени.
– Разумеется, – сказал Воропаев. – Разумеется.
Я отключила связь, слегка ощущая себя мелочной меркантильной стервой, ведь мое драгоценное время было посвящено отнюдь не важным делам и в особой компенсации не нуждалось. Но лишь слегка, поскольку, как ни крути, а ценно-то не только рабочее время, но и свободное. И, возможно, оно как раз и более ценно. Так что я не долго терзалась угрызениями совести, а быстро переоделась в удобную одежду, побросала в сумку все необходимые вещи для работы на случай, если мы с Воропаевым заключим трудовое соглашение, и направилась к выходу.
Тетя Мила, услышав мои шаги в прихожей, тут же появилась там. Как я поняла, ток-шоу уже закончилось, и тетушка спешила поделиться со мной эмоциями.
– Нет, ты представляешь, Женя, что там открылось? – с выражением вселенского ужаса обратилась она ко мне.
– Неужели третий глаз у всей аудитории? – надевая кроссовки, спросила я.
– Вот ты, как всегда, иронизируешь! – упрекнула меня тетя. – А там такое! Оказывается, эта девушка, сестра, не родная дочь, а приемная! Представляешь? То есть она, даже не подозревая об этом, всегда интуитивно это чувствовала!
Я не стала уточнять, какая именно из сестер оказалась приемной, вместо этого сказав:
– Тетя, я отъеду ненадолго по делам.
Тетя Мила, погруженная в свои впечатления, только сейчас обратила внимание на мои сборы.
– Ой, Женечка, а куда же ты на ночь глядя?
– Встреча с клиентом, – неопределенно ответила я.
– Это по поводу швейной машинки? – сделав неожиданный вывод, обрадовалась тетя. – Ой, как хорошо! Ты им скажи, что машинка в идеальном состоянии! И если станут снижать цену, больше пятисот рублей не уступай, хорошо?
Я про себя вздохнула. Если честно, я бы отдала эту машинку даром и даже еще приплатила бы тому, кто согласился бы ее забрать. Этот монстр занимал чуть ли не треть тетиной комнаты, к тому же регулярно по субботам его приходилось двигать, чтобы основательно помыть пол (тетина прихоть, по мне так стояла бы она себе и стояла, а помыть можно и вокруг), так вот, двигать это неподъемное страшилище тете было не под силу, так что несложно догадаться, кого она звала в помощники. Каждую неделю я, кряхтя и матерясь сквозь зубы, двигала сооружение, которое царапало пол и оставляло вмятины на линолеуме, потому что как ни старайся поставить его аккуратно на то же место, ничего не получалось, и вмятины все время возникали в новых местах. Так что идея с продажей машинки мне очень нравилась, вот только я сильно сомневалась, что найдется желающий приобрести этот гроб на колесиках за три с половиной тысячи рублей, как запросила за него тетя.
– Это не совсем насчет машинки, тетя, – постаралась я сделать так, чтобы горечь разочарования не была для тети Милы слишком сильной. – Все, я побежала!
Тетя поцеловала меня на прощание, у дверей давая последние наставления и скрепя сердце разрешая скинуть еще две сотни. Кивая ей, я наконец-то выскочила на лестничную площадку и направилась вниз, к своей машине. Сев за руль, я поехала в сторону улицы Шелковичной, откуда лежал путь в Октябрьское ущелье.
Этот район был одним из удаленных: улица Шелковичная неуклонно вела вверх, и самые неудачливые из жильцов микрорайона обитали на верхотуре, откуда виден был весь город, а с правой стороны тянулся обрыв, огороженный бетонной стеной от греха подальше. Жили здесь простые смертные в панельных пяти– и девятиэтажках, построенных лет сорок назад.
Левая же сторона еще недавно являла собой дикие незаселенные дебри. Но где-то с середины девяностых годов начала обустраиваться: там появилась дорога, стали возводиться двух– и трехэтажные коттеджи с высокими заборами, за которыми обитали сильные города сего. В основном это были бизнесмены, газовики, чиновники и прочие счастливчики. Постепенно район превратился в закрытый поселок. Вот в этом поселке и проживал руководитель бюджетного отдела Константин Юрьевич Воропаев.
Дорога эта была мне хорошо знакома, и я вела машину на автомате. Времени было около восьми вечера, но в это время года было достаточно светло, только-только начинало смеркаться.