Спустился по-медвежьи, тут вертикально. Прошелся, осматриваясь — многое знакомо, но не всё. Стены и дорожки те самые, а за воротами асфальтированная дорога и площадка. Автобус стоит с рекламой туристической фирмы на нарядно разрисованных боках. Рядом с распахнутой дверью прямо на поверхности дорожного покрытия лежит трогательный коврик для вытирания ног. Кругом русская речь, скороговорка экскурсовода, толкующего что-то отсюда неслышное группе нарядных туристов. А Лёшкина личность никому здесь не интересна.
Поднялся в салон и внимательно посмотрел на табло пристроенных над проходом электронных часов. Дата, время, даже номер года — он в своём времени. Интересненько. Дошел до речки — никуда она не девалась. Мостик в три бревна, а под ним крутится сделанная им гусеница. Присмотрелся — не та. Похожая. И провода от генератора уходят не в глинобитную будку, которой и следа не осталось, а на бетонный столб к воздушной линии.
Вернулся в монастырь. Старой избы, где в последнее время находились мастерские, нет и в помине. На её месте строение, крытое прозрачным пластиком. Терем на месте, но видно, что не тот самый, а его копия. Банька, понятно, тоже новодел, но никуда не девалась. А вот на поляне, откуда к ним забрасывали цемент и другие полезные вещи, устроена стена из превосходного ровнёхонького бетона, так что до лазейки в его время добраться решительно невозможно.
Хотя, примерно напротив середины прохода имеется маленькая стальная дверца. Незапертая. Скромный лаз, вроде как для кошки, только высоко, напротив лица. Приоткрыл, заглянул, камень видно. Ткнул туда ножом. Ха! Всё работает! Кончик словно наждаком смахнуло.
Подумал чуток, вытащил из ближайшей урны пустой флакон из-под воды. Вытряхнул из неё последние капли, сдёрнул этикетку и на обратной стороне отписал всё, как есть. Завинтил крышку, да и забросил её в тринадцатый век. А сам забрался на балкон и принялся дожидаться результата.
Приблизительно через час из стенки полетели рюкзаки, а вслед за ними плотный тюк тщательно упакованного оружия и тёщина швейная машинка. Лёшка быстро всё оттаскивал в сторону и не напрасно, потому что вслед за вещами прибыла и Наталья с родителями, Анна со своим Хранителем и историки с сыном.
— Так, говоришь, что-то в этом мире изменилось из-за нашего вмешательства? — Сергей Анатольевич уже разглядел панораму видимой отсюда части монастыря и не столько спрашивает, сколько утверждает.
— Укрепления, что при нас возвели, никуда не девались, стоят. Вон, видите, экскурсии даже сюда приезжают, — поясняет Лёшка. — А проход в наше время замуровали, правда, не совсем пока, оставили дверцу.
— Уже заварили, — улыбается подошедший мужчина. — С трудом верилось, но древнее предание нас не обмануло и на этот раз. Я внук Мууса, только тридцать четыре раза «пра».
Некоторое время ушло на осмысление услышанного, но то, что мужчина разговаривает на древнехакасском, хотя и с некоторыми особенностями произношения — ни от кого не ускользнуло.
— Так в вашем роду даже язык сохранился? — удивляется Наташа.
— Не только в роду. Письменность имеется, грамматику и словарь Ника составила, народ живет на земле своих предков, система монастырского образования действовала, а те слова, что вы ввели, оказались кстати, их даже менять не пришлось. Государственный в наших краях, конечно русский, но и наш родной дети лишним не считают. Да что мы тут стоим? Идёмте в дом. Банька топится, простынки свежие сейчас застелют, сядем за столом по древнему обычаю да потолкуем о вашем будущем. Всё равно в этом мире по сравнению с тем, который вы покинули два с половиной года тому назад, всё изменилось. Уж и не знаю, как и сказать-то! В общем даже с родственниками не всё так просто. У Алексея вон кроме сестры — четверо братьев. По прикидкам, один из них, это как бы сам он и есть. И лицом похож, и возрастом. И ничего с ним не случилось, отслужил, женился, в кузнице с отцом работает.
И не падайте в обморок, вы тут не одни и без поддержки не останетесь. И без работы, — внук Мууса выразительно посмотрел на Анну Михайловну. — А тот парень, что сюда распределился из мединститута, никак из Красноярска не выберется. Девушка у него там. Значит, только через год летом прибудет.
— Простите, что-то я Вас не пойму, — пытается уточнить Сергей Анатольевич. — Молодой специалист женится на девушке из краевого центра и там остаётся.
— Это так его невеста думает. А вот как поженятся, так через годик-другой заедут в гости к родителям мужа. А потом женщина просто не пожелает отсюда уезжать, скорее всего. Она же городская и Хакасию нашу считает захолустьем.