— Ну вот, ведь. Ему слово, а он два в ответ. Что за привычка старшим перечить?! Я твоему соседу сам лично вручу комсомольский билет, здесь же перед показом! А если он успешно завершит работу по научной тематике, то представим её на соискание премии ЦК ВЛКСМ. И на этом закончили препирательство. Позор! Молодой подающий надежды учёный, и не комсомолец! Чтобы я больше не слышал об этом, — и добавил с угрозой в голосе. — А если заикнёшься ещё хоть разок, то тебе я вручу партбилет. И никуда от этого не денешься. Тоже мне моду завели — старшим перечить!
Я почувствовал, что сильно перегнул палку, и решил сбавить обороты. Незачем по мелочам ругаться. Затем дождался пока собеседник продолжит. — В чём-то ты, возможно, прав. Но не распускай язык и не лезь на рожон. Не только за океаном у тебя враги имеются. Знаешь сколько их здесь окопалось? Приходится постоянно балансировать, в поисках согласованного решения. Одним повторением тридцать седьмого проблему не решить. Тогда пытались, но лекарство оказалось не лучше недуга, и повторение никому не понравится, — нахмурив лоб произнёс Брежнев.
— Не стану спорить с фактами, но мне известно высказывание одного ненавистника СССР, что утверждает: «Если ваша элита хранит деньги в наших банках, то она уже не ваша, а наша элита». А большая часть нашей номенклатуры только и мечтает, как поместить свои капиталы в их банки и завладеть реальной, непреходящей властью, даруемой очень большими деньгами. Вспомните сколько было таких случаев, что продавали страну за стопку зелёных бумажек. Знаете ли слышал, такой анекдот: Что вы призываете членов ЦК КПСС на пленуме «У нас всё есть, пора бы подумать о людях!» — а они бойко подхватывают: — «Правильно! Нам бы каждому душ по двести-триста!» — и после краткой паузы продолжил. — К сожалению, такое можно сказать про достаточно большую часть нашей партийной и советской номенклатуры. После пятьдесят третьего и выхода манифеста о вольности дворянской, они вошли во вкус такой жизни. Я прекрасно понимаю, что резким рывком их в стойло не загнать: просто растопчут.
Леонид Ильич посмотрел серьёзно и не торопясь произнёс, — Раз уж пошёл такой откровенный разговор, то отвечу начистоту. Реку, вышедшую из берегов, не повернуть вспять одним лишь дуновением тридцать седьмого. И пытаться не стоит, тут ты тоже прав. Приходится осторожно преобразовывать систему управления народным хозяйством. Возможно, что ОГАС также поможет в этом, но это очень дальняя перспектива.
— Я бы наверно всех загнал на Колыму, приносить реальную пользу стране. Однако сам понимаю, что в теперешнем виде управление страной просто рухнет. Есть среди них нормальные хозяйственники с огромным опытом работы, наверно даже приносящие пользу на своём посту. И помню, как товарищ Сталин ответил Константину Федину: «Других писателей у нас для вас нет»!
— Хорошо, что это понимаешь. Действительно, других управленцев у нас сейчас нет. С этим приходится считаться. И одним пожеланием не изменить текущей ситуации. Приходит молодой, талантливый руководитель, и через некоторое время становится точно таким же. — пожаловался на объективную реальность товарищ Брежнев.
— Так система удельных княжеств к тому подталкивает, и распределение дефицитных ресурсов по принципу: ты мне, а я тебе. Это маленькая человеческая слабость — стать вершителем судеб, пусть и крошечным. Насладиться дарованной ему властью. Эти человеческие слабости недоступны вычислительным системам, во всяком случае пока. Нужно заменять руководителей электронными схемами, оставив лишь самый минимум человеческого вмешательства. Другого мне в голову не приходит, что не смогло бы принести побочного вреда. Не разбираюсь я во всяких тайнах Мадридского двора, а вот в системах с обратной связью наоборот разбираюсь, и в принципах их саморегулирования.
Леонид Ильич улыбнулся и пооткровенничал, — А ведь знаешь, сперва я сильно осерчал и решил примерно наказать, всем прочим для острастки. Лишь затем поостыл. Слишком ты прямолинеен для нахождения во власти, к тому же совсем не стремишься. Наверное, это и ценно, нет в тебе подхалимажа и лизоблюдства. Думаешь мне приятно общаться с такими? Я же их насквозь вижу. А тебя вот очень хвалит товарищ Хонеккер, весьма положительно характеризует. Отметил твой большой вклад в развитие германо-советских отношений. И с этим не проспоришь, мне делали подборку по данному вопросу.