— Прямо ищут? — скептически хмыкнул стражник. — Прямо чтобы убить? И что ты за важная птица, интересно, чтобы посреди эпидемии за тобой убийцы охотились?
— Да очень просто, — Адам, не опуская рук, пожал плечами. — Я — дезертир из Факельщиков. Понятно?
— О, да, — стражник закивал, — понятно. Это… Кхм… Немного меняет дело. Ладно, — он убрал пистолет куда-то в складки балахона и решительно откинул капюшон, — опусти руки. Пойдем с нами. На двое суток запрем в изоляторе, потом проверим. Если здоров — оставайся, живи. Мы ж не звери… В отличие от твоих бывших товарищей.
— Вот-вот, — пробормотал Адам, с удовольствием опуская затекшие руки и встряхивая ими.
— За мной, — сказал стражник и, развернувшись, зашагал по тропе, Адам заторопился за ним. Остальные серые фигуры слаженно двинулись следом — по двое справа и слева, один — сзади.
— Как зовут-то? — на ходу обернулся первый стражник.
— Адам.
— А я Нэйт. С остальными познакомишься потом… Без очков и повязок. Если доживешь, конечно.
Нэйт отвел Адама в сарайчик без окон, но со щелястыми стенами, в которые проникали свет и сырой ветерок с реки. Показал умывальник, котел для кипячения воды на треноге над очагом; и отхожее место в закутке за хлипкой дверцей — яму с хлорной известью.
— Койка есть, еду принесут и подсунут под дверь. А пока я тебя запру. Не буянь, — и Нэйт вышел задвинул снаружи тяжелый засов.
Адам уселся на жесткую койку, стянул повязку, снял защитные очки и огляделся. Сарай при ближайшем рассмотрении оказался не таким уж и ветхим: стены были сколочены из толстых досок, а щели между ними оставлены намеренно — для вентиляции и проникновения света. Ну что ж, прорываться на свободу он и не собирался. Растянувшись на застеленных рваным ватным одеялом досках, Адам вдохнул исходящий от набитой травой подушки горьковато-пыльный аромат полыни и улыбнулся. Все-таки удача пока держит его за руку. Заразиться он точно не мог, а значит, всё будет хорошо. Адам глубоко вздохнул, расслабил все мышцы и постарался заснуть.
Проснулся он от грохота и подскочил на койке, спросонья не соображая, где он находится. В раненной голове стрельнула боль.
— Эй, приблудный! Бери еду! — раздался из-за двери старушечий голос, и под дверь протолкнули квадратный контейнер, бутылку и что-то завернутое в тряпицу.
— Спасибо! — отозвался Адам.
— Будь здоров! Посуду сам сполосни и оставь у себя до конца карантина.
В контейнере оказалась капустная похлебка с зеленью и большими кусками каких-то неизвестных Адаму грибов — ароматная и вкусная. В тряпицу были завернуты погнутая ложка и кусок серого хлеба.
«Ничего себе питание у бедноты, — изумлялся Адам, поглощая еще теплую похлебку и прихлебывая из бутылки кисловатый ягодный морс. — А у Святых одна крупа и мука. Им бы овощей… И мяса. Или хоть грибов тех же».
Проблема продовольствия в Городе в последнее время стояла уже не так остро, как, скажем, три года назад, когда все стратегические запасы закончились, а завоз продуктов из внешнего мира прекратился. Как испокон веков происходило в осажденных городах, были переловлены и съедены все грызуны, воробьи и прочая мелкая живность. Хорошо хоть, до людоедства не дошло: жители Ветошей поделились с обитателями многоэтажек молодняком скота и цыплятами. К тому моменту уже было установлено, что ни животные, ни птицы вирус не переносят, и тут дела с продовольствием понемногу пошли на лад: по окраинам города понастроили загонов и начали разводить там скотину, нагородили огородов и стали сеять морковь, капусту и прочее.
И все равно продуктов было в обрез: всё упиралось в ограниченность пригодных для земледелия участков в окрестностях. Город находился на продуваемом со всех сторон каменистом плато, постоянные ветры сдували плодородный слой. Не хватало воды для полива посевов, не хватало пастбищ для скота. Власти несколько раз отправляли отряды в соседние города — поискать, не осталось ли там припасов; в результате удалось пригнать несколько грузовиков с крупами и мукой. Похоже, что большая часть этих трофейных продуктов попала на склады Святых. А вот овощей им почему-то почти не перепадало — странно, неужели у ордена нет своих посевных территорий?..
Доев похлебку и едва ли не вылизав контейнер, Адам сполоснул посуду в умывальнике и поставил в угол. Выглянув через щель наружу, он увидел, что день клонится к вечеру. В воздухе пахло костром — обычным костром, в котором горят сухие дрова. Адам улыбнулся. Запах детства. Запах будущего…
Вдруг снаружи послышались шаги, и смутно знакомый голос окликнул:
— Эй, приблудный! Ты там живой?
Адам похолодел. Этот голос он никак не ожидал услышать. Не надеялся услышать. Или надеялся не…
— В-виллерс?..
Что-то грохнуло о дверь. Стенки сарайчика завибрировали.
— Что? Кто?.. Адам Роу?
— Ты же умер, — пробормотал Адам, опускаясь на корточки — ноги вдруг перестали держать.
— Ты тоже, — хохотнул бывший сосед, — во всяком случае, для западного берега точно. Если выйдешь отсюда — умрешь по-настоящему. Мне Нэйт сказал, что в изоляторе сидит дезертир из Факельщиков, вот я и решил пройти мимо — узнать, у кого это из моих… бывших товарищей по оружию, — судя по голосу, при этих словах Виллерс скривился, как от запаха тухлятины, — совесть, оказывается, имеется.
— Я думал, ты умер, — тупо повторил Адам.
— Я сбежал, — жестко сказал Виллерс. — Мне надоело убивать здоровых людей по приказу этих придурков. В последней ходке… А-а, черт… До сих пор тошнит, как вспомню. В общем, пошли они в задницу! Чума убивает, а мы ей работу облегчаем. Чистильщики, мать вашу… — он сплюнул.
— Вот и я… — Адам поднялся на ноги и подошел к двери. — Меня кошмары замучили, — жалобно сказал он. — Крики… И главное — вонь, — его передернуло, — волосы горят, тела… Я есть не мог. Мне всё воняло этим дымом…
— Та же хрень, — тихо сказал Виллерс. — И самое-то противное — ты хоть у кого-нибудь еще проблемы с аппетитом видел? Всем наплевать, все только трофеями хвастаются за ужином… Нелюди.
— Нелюди, — вздохнул Адам. — Говорят, от нейрочумы в чудовищ превращаются. А на самом деле…
— Это точно. Я рад, парень, что ты от них ушел. Тут у нас жизнь, конечно, не праздник. Зато народ отличный. Отсидишь карантин — приспособим тебя к делу. Нам тут крепкие люди нужны. Стройки, ремонта много. Скоро пахота, посевная…
— Расскажи, как вы тут живете, — попросил Адам.
— Да просто живем. Обычная деревенская жизнь. Пашем, сеем, урожай собираем. бабы детей рожают, старики умирают. Медикаментов вот у нас мало, — Виллерс вздохнул. — Всё подрастратили за последние пару лет. А взять неоткуда. Все запасы — у медиков Святых. А они, конечно, с нами делиться не будут. Им самим мало.
— Хм-м, — протянул Адам. — Не только у Святых…
— Что — не только у Святых?
— Не только у Святых, говорю, лекарства есть. У нас… У Факельщиков склад медикаментов военной базы остался.
— Ну да, вроде бы где-то есть, — с сомнением в голосе протянул Виллерс. — Но я сам ни разу…
— Да точно тебе говорю! — с жаром воскликнул Адам. — Я первый год в охране складов служил. Так меня пару раз ставили в смену к зданию, на двери которого крест нарисован! Я потихоньку расспросил старшего — он сказал, что там склад медикаментов! Просто… ну сам знаешь. У Факельщиков же лечить людей не принято. Я думаю, оттуда если что и берут, то для высшего командного состава…
— Ну, это возможно. Так и что толку? Сам знаешь, как эти склады охраняются. Все равно нам эти медикаменты никак не добыть.
— О, так ты уловил мою мысль! — засмеялся Адам. — Есть одна мыслишка… Но очень уж рисковый способ. Ты сам в охране складов никогда не стоял?
— Нет, меня как-то сразу в патруль определили, а что?
— А то, — торжествующе продолжил Адам, — что я целый год там проторчал. А служба скучная — хоть вой! Туда же никто доступа не имеет, кроме своих. Попробуй сунься кто со стороны — там три круга охраны.