Айви исподлобья глянула на него, постаравшись вложить в этот короткий взгляд всю многолетнюю, тщательно взращенную ненависть.
— Ты её бил, — сказала она. — Я слышала.
— Я тысячу раз повторял, — устало вздохнул Патриарх, — и повторю ещё раз, хоть это и бессмысленно. Я — её — не бил. То, что ты слышала, исходило от неё самой. У Джун были серьёзные проблемы с нервами. Она могла…
— Знаю! — Айви снова сорвалась на крик. — Знаю всё твоё враньё, выучила до последнего слова! И то, что ты ей лечиться предлагал, и что каких-то психотерапевтов именитых приглашал… Всё слышала! Но я-то совсем другое знаю…
— Что — другое? — Лестер вдруг как-то перекосился набок, словно внутри него сломался несущий стержень. — С тобой она на такие темы не говорила, это точно… Откуда ты можешь что-то знать? Ты всё сама напридумывала…
— Она говорила во сне!.. — выпалила Айви — и осеклась.
— Вижу, что-то начало доходить, — Лестер едва заметно улыбнулся. — Послушала собственный бред и уловила несостыковку. Как бы я хотел, чтобы и с Джун такое происходило… хоть иногда.
Айви обхватила себя руками и поёжилась, будто в кабинете внезапно стало холодно.
— Ладно, хватит уже этих… Семейных воспоминаний, — буркнула она. — Зачем вызывали, ваше преосвященство?
— Хотел лично довести до твоего сведения, что ты отстранена от патрульной службы по моему представлению и по результатам голосования на заседании Триумвирата. Чтобы не смотрела на Учителя как на врага. Он был, мягко говоря, недоволен. Но Ректор меня поддержал. Он тоже знал Джун. И хорошо знает тебя. Два голоса против одного.
— Вот! Учитель-то лучше вас знает, чего я на самом деле стою! Это ведь он давал мне задания и принимал донесения!..
— Да-да. И поскольку докладывала ему ты сама, он знал ситуацию только с твоих позиций. А вот у Ректора другие сведения. Среди медиков уже давно распространилось мнение, что в твоём отряде плохо вооружённые и необученные ребята из медицинской академии выживают только благодаря внимательности Лафоре. Который в числе прочего и тебе не раз жизнь спасал.
Айви дёрнулась, хотела было возразить, но… Вспомнила один эпизод, другой. Промолчала.
— Так что теперь именно он стал командиром твоей группы — теперь уже официально. И без такого дестабилизирующего фактора, как ты. А что делать с тобой — мы пока ещё не решили. Ты опасна для других — с этим мы разобрались, хотя бы временно. Но ты опасна и для себя, и нам ещё предстоит понять, как справиться с этой проблемой.
— Да что вы прицепились-то ко мне? Какая во мне такая уж ценность?
— Я просто не хочу потерять… ещё и тебя, — тихо сказал Лестер. — Анни… Посмотри на меня. — Айви, не поднимая взгляда, помотала головой. — Пожалуйста. Прошу. Ты же Святая не по должности, а по призванию… Ты милосердна по своей природе. Посмотри на папу, девочка…
Это было неожиданно. И… Это был запрещённый приём. Айви услышала в голосе отца интонации, которые помнила с детства. Ласковые, успокаивающие… Любящие. И сердце подвело, сыграло злую шутку. Оно… откликнулось.
Айви… вернее, Анна нерешительно подняла голову и встретилась взглядом с Реджинальдом Лестером. С отцом.
И будто тёплая вода заструилась по сердцу. Щекочущие, ласкающие струйки.
Это слёзы. А может, кровь.
Айви захотелось заплакать. Броситься к отцу, как в детстве, обхватить за шею и ощутить, как сильные руки самого сильного в мире человека обнимают, надёжно укрывают от всех бед…
Нет. Это всё обман. Он тобой играет…
Айви опустила взгляд и изо всех сил вцепилась в сиденье стула.
— У тебя глаза Джун, — сказал Лестер. — Я просто хочу смотреть в них… Хоть иногда.
Айви сорвалась с места и вылетела из кабинета. Дверь с грохотом ударилась о стену коридора.
Дневник Роальда Ругге (выдержки)
2 октября 1993
Мы спустились на второй уровень. Здесь легче дышать. Похоже, моя гипотеза насчёт вентиляции верна. Образцы тут интереснее. Я нашёл несколько ритуальных сосудов, подобных которым у нас нет. Дрейк и Штарк сразу же вцепились в них, но Вольф запретил проводить эксперименты на участниках экспедиции. Похоже, Д. и Ш. вознамерились изловить живого эорда. Они не отступятся. Уже наливали в эти сосуды воду и проводили анализы. Хоть у нас и нет с собой точного оборудования, но то, что они получили при помощи походных анализаторов, похоже, привело их обоих в состояние научной эйфории.
Кстати об эйфории. Было несколько странных эпизодов — то один, то другой вдруг начинали хохотать без видимой причины. Когда мы спрашивали, над чем они смеются, те не могли внятно объяснить. Да, нас предупреждали, что тут могут быть галлюциногенные газы. Хорошо бы, если их действие ограничивалось веселящим эффектом.
3 октября 1993
Третий уровень. Спускались по длинной лестнице в узком колодце. Я испытал на себе воздействие галлюциногенного газа (дальше буду обозначать ГГ) и чуть не свалился и не сбил спускающихся передо мной. Было очень страшно. Прямо из каменной кладки на меня вдруг вытаращились страшные глаза — с красными радужками и двойными чёрными зрачками. Зрачки вертелись, и это было так противно, что меня чуть не стошнило. Ещё и запах появился мерзкий. Как гнилая трава. Ненавижу этот запах. В общем, день для меня начался неважно.
У всех разные галлюцинации. Темари сказал, что будто погружался в кисель или сильно солёную воду — его просто выталкивало назад давлением. Вернер тоже ощутил запах, но не противный, а скорее слишком сильный запах цветов или парфюма — такой, что даже голова закружилась, и он едва не сорвался. Дрейку достались голоса — они выкрикивали что-то прямо в уши, пугали и будто бы пытались добиться, чтобы он потерял концентрацию и упал. Вольф сказал, что слышал бормотание на эордианском — что-то на тему «белый камень, чёрный камень», насколько он смог перевести. В общем, стараются как могут.
За день прошли 12 км. Это немало, учитывая, что на третьем уровне чаще попадаются завалы из разрушенных стен и перекрытий.
Нашли несколько святилищ эорда. Архитектура и убранство во всех почти одинаковы, кроме числа колонн, поддерживающих своды. Оно всегда кратно 11. У эорда, напомню, одиннадцатеричная система счисления. На третьем уровне самый большой зал был с 33 колоннами. Говорят, что на более глубоких слоях находили и с 55. Хочу увидеть это собственными глазами.
Апрель 2008
Пауль споткнулся и едва не упал. Пока восстанавливал равновесие, скользнул взглядом по сторонам — и заметил нечто, заставившее споткнуться ещё раз.
Он был в тоннеле один.
И тоннель был совершенно незнакомым. Квадратного сечения, стены сложены из длинных узких блоков, похожих скорее на плиты, а не на кирпичи, как было раньше. Некоторые блоки чуть торчали из кладки, как миниатюрные полочки. То тут, то там на этих полочках прилепились серо-жёлтые свечи, освещающие коридор…
Стоп. Тут Пауль окончательно очнулся, остановился и выронил рюкзак, который почему-то нёс в руке, а не на плече.
Освещающих — как? Тусклым, дрожащим желтоватым светом.
Человеческим светом обычных человеческих восковых свечей.
Что вообще происходит? Где все?
Ногой отшвырнув рюкзак к стене, Пауль заметался по коридору. Пробежал шагов двести в одну сторону, вернулся, пробежал столько же в другую. Сквозь тяжёлое хриплое дыхание под конец «спринта» начали явственно пробиваться истерические всхлипы.
Коридор казался бесконечным. Луч мощного ручного фонаря, выкрученный на максимальную дальность, не высвечивал вдали ничего, кроме таких же, словно сходящихся в одной точке буро-коричневых стен, подсвеченных будто бы плывущим в воздухе желтоватым сиянием.