За окном картина оживала. Лужи рвоты, сорванные простыни, и люди, пытающиеся прижать меня к кровати. Два санитара, которые держали меня за руки, вдруг стали большими, очень большими, — будто их перенесли в вакуум. А потом комната стала ярко-красной — сразу и вся.
— Если бы Икари-сан не схватил меня за руки, третий санитар — тот, который с зондом, — убежал бы.
— И ты бы умерла.
— Да.
— Нет! НЕТ!
Я оглянулась. Аска смотрела на меня, оглаживая пальцами щеки, виски, и в ее глазах было что-то такое, от чего я еще острее ощутила себя в госпитале NERV.
Отчаяние.
— Нет, нет же, Рей! Это неправильно! Перестань!
Ленгли отняла руки от лица и быстро-быстро заговорила:
— «Перестань! Я не хочу!» «Какого дьявола ты лезешь в мою жизнь!» — вот что правильно, Аянами, черт бы тебя подрал! Вот что! Просто заплачь, слышишь? Заплачь! Нельзя любить всех и быть такой с самой собой! Вот, смотри!
Мальчика, включившего мобильный телефон, бьют в ухо — тяжелой перчаткой в броне Белой группы. Его лицо в крови, и я не могу узнать, кто это.
Майя умирает. У нее в сгибе локтя система капельницы, на висках — присоски электродов. В ослепительном свете лампы серебрится ниточка слюны из ее рта. «Семпай», — читаю я по губам.
Кенске смотрит немного ниже объектива камеры наблюдения, а за его затылком — ствол. Айда улыбается: для него все почти закончилось.
Мисато Кацураги стоит у входа, а за ее плечом…
— Ленгли, что вы себе позволяете?
Я видела ее глаза, лампы над головой, серый бетонный потолок, видела вскрики детей — малиновые, острые вспышки.
— Встаньте со стола, руки так, чтобы я их видел, — сказал Велкснис.
— Да неужели?
Аска даже не пошевелилась. Она улыбалась, глядя только на меня.
— Я сказал…
— Я слышала. Это вы слишком много на себя берете. Сначала массовые убийства, теперь помехи работе агента «А».
— Последний раз предупреждаю…
— Велкснис.
Аска вздохнула и начала поднимать руки. Я увидела, как она подцепила что-то длинное из выреза пиджака. Увидела, как кисть умело разворачивает это что-то — почти ломаясь в суставе.
— Умрите, пожалуйста, — сказала Аска и выстрелила из-под руки — назад.
Грохот ударил по ушам, по глазам, я захлебнулась визгом детей, а потом хлестнула волна жара.
Крик длился, длился, а я слышала запахи — сладкий запах горелой плоти и кислый — термохимического оружия. Аска переломила ствол и вынула маленькую толстую гильзу.
— Тысяча восемьсот градусов кармы, — сказала она, загоняя в ствол новый патрон. — Наверное, заслушал отчет саперов об особенностях настройки детонаторов и решил… Да заткнитесь вы!
В классе стало тихо. Кто-то всхлипывал, кто-то откашливался. Что-то скворчало.
— У нас совсем-совсем нет времени, Рей. Бегом назад. Придется сокращать басню.
Я не знала, как поступить, а потому просто нырнула, чтобы только не слышать смрада.
Я бежала.
— Как было бы просто — взять и устроить тебе дуэль с Каору. Чтобы он взял Синдзи за ухо, а ты белому мудаку накидала. Но ты же ничего не поймешь.
— Что я должна понять?
— Вот опять.
Она повозилась и встала, сложила козырьком ладонь. Пляж был серым, море — красным, и ветер забыл про этот край: вода стояла как масло, по которому у горизонта хлопнули огромной ладонью. Далеко от берега виднелась скала.
— Ты ныряешь из безумия в безумие с таким лицом, что мне хочется тебя удавить. Ты привыкла всех жалеть, любить, да просто помалкивать, но только чтобы самой оставаться в стороне. Атараксия. Апатия. Чувствуешь, как хочется зевать от этого звука «а» в начале? Ладно, плевать. Пусть будет, что будет.
Я сидела, обхватив колени руками. Ленгли собиралась с мыслями и хмурилась.
«Что не так? Что ее не устраивает?»
— Ты там начинала детям что-то объяснять, да? Ангел — это подарок всем ревизионистам квантовых теорий. Три секунды наблюдений за ними стоят десятка экспериментов на коллайдерах. Ты, например, знаешь, что даже твоя «карминная дрожь» — это высвобождение энергии монополей? А знаешь, что получилось, когда в Беркли попытались представить квантовое состояние витрификации в пространстве Фока?
Она подобрала гальку и швырнула ее в море. Я следила за шлепками камня: три, пять, семь… Наверное, он мог допрыгать до горизонта.
— Фрактал Ангела, Ангелово подобие, число Покотова, которое, если разобраться, тоже — «число Ангела»… — Аска слепо поводила рукой по пляжу, ища новый камень. — Ну почему ты филолог? А?