За два месяца до этого.
Пробуждение было каким-то странным, Наталья ничего не могла понять — в ушах продолжал звучать противный свист, а во рту что-то сильно мешало, язык совсем не чувствовался, как будто его вообще не было, и при всем этом какое-то безразличие, апатия. Время текло невесомо… Нет, не так, скорее можно сказать, что оно потеряло свою значимость, поскольку перестало иметь значение для девушки. И так продолжалось вечность — пограничное состояние между сном и явью. Но и вечность когда-нибудь кончается, не сразу, но постепенно истаивала. Сначала свист в голове стал трансформироваться в ноющую головную боль, а потом боль стала распространяться по всему телу, постепенно усиливая свой напор. Но больше всего почему-то болело лицо, и глаза ничего не воспринимали кроме серой размытой мути. Возвращение в реальность произошло как-то само собой, вполне обыденно, без резко очерченных границ — просто в памяти стали всплывать фрагменты последних событий, а внутри по-хозяйски поселился холодок переживаний возможных тяжелых последствий.
Попытка осознанного движения правой рукой неожиданно отозвалась сильнейшей болью, которая буквально прострелила мозг, тело Натальи содрогнулось.
— Тихо, тихо, — тут же кто-то стал ее успокаивать, — вам нельзя делать резких движений. Потерпите немного, скоро станет легче.
Слегка звякнуло стекло и, действительно, спустя некоторое время боль стала сдавать свои позиции, девушка снова медленно погрузилась в безвременное безразличие. Но продлилось такое состояние недолго, или просто ей так показалось, сознание на этот раз подключилось довольно быстро из-за возникшего рядом какого-то движения:
— Как тут у нас дела? — Задал вопрос бодрый мужской голос.
— ИВЛ отключили еще утром, — принялась отчитываться женщина, находившаяся где-то рядом с Натальей, — отеки визуально стали поменьше, отмечены легкие непроизвольные мышечные сокращения…
Дальше разговор перешел на профессиональные термины, и девушка не смогла ничего разобрать, но вот, что "динамика" у нее хорошая и "прогнозы" благоприятные, услышала, и это уже позволило настроению начать выбираться из дебрей переживаний. Попытка задать вопрос врачам о том, почему ей ничего не видно, так и осталась нереализованной, так как голос куда-то пропал, да и распухший язык отказался повиноваться, а пара непонятных хрипов не в счет. Но усилия не пропали даром, внимание на нее все же обратили:
— Лежите спокойно, — приказал тот же мужской голос, — голос восстановится позже, а сейчас посмотрим ваше лицо и, если отеки позволят, снимем глазные повязки.
Когда яркий свет наконец-то хлынул в глаза, на душе сразу стало веселей, и хотя по-прежнему видно ничего не было, это не испортило первого впечатления от радости вновь обрести зрение.
— Так, так…, - произнесло серое пятно, плавающее перед глазами, — глазки, понятное дело надо промыть и хорошенько прокапать. А так, в общем-то, на первый взгляд нормально.
Что такое нормально Наталья поняла лишь несколько дней спустя, когда ей удалось взглянуть в маленькое зеркальце кем-то оставленное в прикроватной тумбочке в палате. В крохотной стекляшке удалось разглядеть набухшие черные с синими переливами веки, за которыми проглядывались темно-красные глаза вампира. И это все, что можно было разглядеть на лице, старательно укутанном несколькими слоями марли.
Голос действительно вернулся спустя сутки, но узнать его девушка не смогла, впрочем, назвать голосом те звуки, что ей удавалось извлечь из своего горла, можно было лишь с большой натяжкой. Дребезжащее сипящее нечто, изливаемое в пространство, годилось лишь для того, чтобы привлечь внимание, что, несомненно, уже было неплохо, но совершенно не соответствовало пожеланию.
На третий день в палату заглянул охранник и поманил сиделку. О чем они там разговаривали за тонкими дверьми, девушка не услышала, но уже через минуту в палату вошла незнакомая женщина врач в возрасте. Она быстро окинула взглядом помещение и решительно двинулась к пострадавшей.
— Здравствуйте, я Галина Сергеевна, психиатр. — Представилась она, утвердившись на стуле рядом с девушкой. — Вы в состоянии отвечать на мои вопросы?
— Да. — С некоторым усилием выдохнула Наталья, разглядывая врача.
— Прекрасно, — женщина, чуть ближе придвинула стул к кровати, чтобы не сильно напрягать слух, — вы помните: как вас зовут, когда родились, кто были ваши родители, откуда и куда направлялись в день аварии?