Карлберг плотнее натянул флисовую куртку и с благодарностью принял упаковку носовых платочков, которую Бекман бросила ему через стол. Телль глотнул приторно-сладкого кофе, прежде чем продолжить читать вслух.
— Пока мы можем работать исходя из предположения, что в усадьбе лежит тело Ларса Вальца. Не забудьте, что это только гипотеза, при нем не обнаружили никаких документов, это с таким же успехом может быть и нанятый работник. Гм, я должен был сказать «лежало в усадьбе». Мы отвезли его к Стрёмбергу и получим устное заключение, как только что-то станет известно. Да… мне ведь не нужно говорить, что это дело имеет первостепенное значение?
Он почесал голову.
— Мы начнем обход домов как можно скорее, вместе с полицией Ангереда. Этим займется Бекман — и возьми с собой Гонсалеса. Проселочная дорога идет дугой, параллельно шоссе.
Он проиллюстрировал свои слова, прочертив пальцем линию по столу, и закончил, постучав по столешнице.
— Заходите во все дома с обеих сторон вплоть до шоссе. Возможно, нам придется повторить обход еще раз, когда Стрёмберг предоставит точные сведения о времени убийства, но опросить людей два раза не повредит. В первый раз они будут слишком поражены, чтобы четко мыслить. Кроме того, я хочу начать действовать.
Бернефлуд рисовал человечков в своем календаре, когда почувствовал на себе взгляды Телля.
— Бенгт, ты в резерве, пока у нас не будет больше технических данных. Продолжай искать среди ближайшего окружения — все, что можно найти. Сортируй данные, которые обнаружишь. Родственники, наемные работники и так далее. Звони мне на мобильный, чтобы вместе определить порядок.
— Они сейчас там?
— Да. Кричать «ура» рановато, но отпечатки шин достаточно отчетливые, это может что-то дать. Могут присутствовать волокна… ну да. Еще обертка от жвачки — старик, который первым туда приехал, трогал ее, но… честно говоря, вряд ли убийца развернул и стал жевать жвачку, находясь в усадьбе, чтобы убить Вальца…
— Не говоря уже о вероятности обнаружить на ней отчетливые отпечатки пальцев среди всех прочих, оставленных, например, в киоске.
Это был вклад Бернефлуда.
— В любом случае проверить надо. Кстати о старике — Оке… Мелькерссоне. И его соседке, Сейе Лундберг. Их личности мы должны изучить более внимательно.
— Для чего?
Напряжение в голосе свидетельствовало, насколько обижен Бернефлуд. Он должен был бы радоваться, избежав самой тяжелой полицейской работы: обхода домов, когда дождь стучит по стеклам, — но что-то подсказывало ему, что Телль, оставив его за пределами расследования, руководствовался совершенно другими мотивами, нежели забота о его, Бернефлуда, удобстве.
— Они первыми оказались на месте преступления. И они солгали.
Телль поднялся, немного быстрее, чем следовало, и случайно опрокинул с грохотом стул.
— А теперь давайте поживее.
Он повернулся к Карлбергу. Тот, несмотря на слезящиеся от простуды глаза, уже был на ногах и надел куртку.
6
Когда самолет коснулся земли, внутри его словно бы пронесся шелест.
Наконец-то. Лисе-Лотт Эделль только сейчас почувствовала, насколько напряжены были ее мышцы с того самого момента, как самолет вылетел из Пуэрто-де-ла-Крус. В следующий раз, когда она куда-нибудь полетит, то обязательно возьмет такси в аэропорт Ландветтер, вместо того чтобы оставлять машину на долговременной стоянке. Она вовсе не была опытным путешественником — в последний раз ездила за границу восемь лет назад, — но именно поэтому ей потребовалось успокоить нервы стаканчиком виски или мартини в самолете. Боязнь полетов не прошла с годами — в этом можно не сомневаться.
— У тебя такой вид, будто ты только что увидела привидение, — смеялась Марианн, когда самолет наконец остановился. Марианн, казалось, совершенно не волновал тот факт, что они находились высоко в воздухе и земля оттуда казалась абстрактной картой. Она даже сказала, что обожает летать, а сидеть в самолете, находящемся в небе, — самое лучшее после умения летать самому. Чувство свободы — наполненное ожиданием предстоящего пребывания за границей или историями об отдыхе, которыми нужно поделиться. Воспоминаниями, которые следует беречь.