Она была вынуждена сконцентрироваться на управлении машиной. К числу ее положительных качеств не относилось умение ориентироваться в незнакомых городах. На нужную улицу она попала в общем-то благодаря случайности, а не карте города, разложенной на коленях. Она опустила в парковочный автомат деньги за час — больше времени это вряд ли займет.
На лестнице Сейя засомневалась и решила подумать еще раз.
Она знала, что не зря стояла у этого клуба двенадцать лет назад, когда начали падать первые снежинки. Она тогда встретила Мю, и у нее появилось дурное предчувствие. И судьба распорядилась так, что она одной из первых увидела мертвое тело у мастерской Томаса Эделля.
У нее не было готового плана. Кристиан в гневе обвинил ее в том, что она вступила с ним в связь со скрытым умыслом. Если у нее и был умысел, то он неизвестен даже ей самой. Может, любовные отношения — всеохватывающее счастье которое она испытывала тогда, острая тоска, ощущаемая сейчас — также были знакомы? Один из тех знаков, которые и привели ее в единственную точку к единственному решению: она должна разобраться в этой истории и сделать ее понятной. А значит, следует об этом написать. И она могла это сделать, лишь написав.
Мю пришлось умереть. Не только потому, что ее загнали как лисицу на охоте, — никто не пришел ей на помощь. Она могла бы выжить, если бы ее тело не потеряло слишком много крови. Прежде чем холод изгнал последние жизненные силы.
В этом и заключалась ее вина: она пренебрегла Мю. Была слишком слабой и не решилась послушаться своего предчувствия или поговорить с полицией. Презрение, которое окружающий мир проявил к Мю, позволив трем мужикам, отнявшим у нее жизнь, расхаживать на свободе. Но только до сих пор — об этом позаботился убийца. В каком-то смысле Сейя могла понять того, кто взял справедливость в свои руки. Иррациональное и примитивное чувство зависти лежало в основе любопытства, приведшего ее к неприметному кирпичному дому, перед которым она сейчас стояла. Она завидовала Мю, которую кто-то любил так, что совершил убийство, чтобы восстановить ее доброе имя. Завидовала убийце, который в своем гневе предпочел что-то сделать, чем скрывать его, терзая душу.
Своей работой она собиралась восстановить имя Мю и таким образом искупить часть своей вины. Она хотела написать глубокий криминальный репортаж. Она же журналист — хорошо, будущий журналист, — и напишет историю с уникальной позиции участника событий. Действующего лица, хотя и второстепенного.
Она не представляла, как нужно действовать, но для достоверного описания Мю ей следовало поговорить с теми, для кого Мю была важна. С семьей: ее мамой, женщиной, кажется, самой ее большой любовью, и тем человеком, с которым она проводила большую часть времени.
Йон Свенссон, друживший с приятелем Ханны, был немного знаком с Мю в Буросе. Но, начав учиться в Высшей народной школе, они стали друзьями, близкими друзьями, или «настолько близкими, насколько позволяла им Каролин».
Это он так выразился. Он долго говорил о Мю и Каролин. «Их любовь была примечательной», — сказал он.
Стоя перед дверью, Сейя глубоко вдохнула. Она все еще могла передумать. Могла позвонить Кристиану, переступив через горечь, возникшую в ней после их гневного расставания, и сделать новую попытку заставить его сесть и выслушать ее. Найти время послушать, как она пытается сложить кусочки воспоминаний, которые вместе с любопытством и неясными чувствами вели ее вперед, к чему-то трудноопределимому.
Но она постучала. Дверь сразу же открылась. Высохшая женщина, стоявшая на пороге, должно быть, видела ее в глазок и ждала. У Сейи сразу же возникло неприятное ощущение.
Извинение прозвучало неубедительно даже для нее самой.
Она сказала, что хочет поговорить о Мю. Что была скорее случайной знакомой, чем близким другом, но ей нужна помощь, чтобы разобраться в произошедших событиях.
— У вас, наверное, тоже много вопросов. Не буду давать вам ложную надежду: мне не много известно. Но я… хотела бы написать о Мю, о том, что случилось. Потому что я знала ее. И, мне кажется, кто-то должен это сделать. То есть… я только хотела бы немного поговорить. О Мю.
Она умолкла. Женщина стояла неподвижно. Возможно, она внимательно слушала Сейю, пыталась угадать малейшие оттенки выражения ее лица. Но взгляд, скорее, был устремлен вдаль. Словно она находилась в собственном мире, закрытом для Сейи.
— Надеюсь, я не сильно разбередила ваши раны своим приходом, — неуверенно закончила Сейя, не получив ответной реакции. — Можно мне зайти ненадолго?
Это было сказано достаточно ясно. Женщина исчезла в квартире, ожидая, очевидно, что Сейя последует за ней.