На маленьком столике, накрытом скатертью, стоял горшок с пыльным букетом засохших роз. Между цветами торчала карточка: «Мю в день 18-летия». Сверху висела увеличенная черно-белая фотография Мю. Телль подумал, что это, должно быть, один из ее последних снимков. Стоя на широкой каменной лестнице, она безмятежно улыбалась. По сравнению с зажатым четырнадцатилетним подростком на фото рядом она превратилась в цветущую женщину. Это была красивая карточка. Телль понимал, почему они выбрали в качестве объекта для поклонения именно ее.
Бернефлуд снова возник рядом.
— Отвратительно, да? Как жертвенник.
В тот самый момент, когда врачи «скорой» постучались и вошли в квартиру, Сейя открыла глаза.
— Черт, — сказала она, увидев Телля.
65
Ничего не объясняя удивленным коллегам, Телль поехал в машине «скорой помощи» в больницу Буроса. Сейя была в сознании, хотя и слегка заторможена из-за сильного, как потом выяснилось, сотрясения мозга.
С помощью полицейского жетона Теллю неправдоподобно быстро удалось добиться, чтобы пришел врач и осмотрел рану на голове Сейи. Ее нужно было зашить, а потом наверняка появится гематома.
В квартире не обнаружили ни одного предмета, которым можно было бы нанести подобный удар. Врач предположил, что это нечто тяжелое и округлое — может, бейсбольная бита.
Сейя не могла вспоминать, не хотела говорить о том, что произошло в квартире Сульвейг Гранит, несмотря на осторожные расспросы Телля.
— Я увидела силуэт человека и почувствовала, что голова словно взорвалась. Это все, что я могу сказать. И это все, что я хочу сказать сейчас. Я благодарна тебе, Кристиан, что ты приехал со мной сюда, но теперь можешь уходить. Я устала; и к тому же у тебя масса работы.
— Не самый подходящий момент, чтобы демонстрировать гордость, — мягко возразил он. — Кроме того, пару часов они прекрасно справятся и без меня.
И конечно же, едва он успел произнести эти слова, как в палату заглянул вспотевший юноша в халате медбрата.
— Кристиан Телль? У меня для вас сообщение… — Он склонился к Теллю. — Черт, простите. Я пробежал всю больницу, пока вас нашел… Вас просила перезвонить некая Карин Бекман. Это, кажется, важно и, я цитирую, чертовски спешно.
Телль выхватил телефон, набрал код, а потом прямой номер Бекман. Мимо прошла медсестра и, нахмурив брови, выразительно показала на табличку с перечеркнутым мобильным. Телль кивнул и пробормотал невнятное «извините» в адрес и медсестры, и Сейи.
Его голос эхом отдавался в пустом коридоре.
— Бекман? В чем дело?
— В каком смысле?
По ее напряженному тону он понял: что-то произошло.
— Где ты? Бернефлуд сказал, что ты поехал в больницу с…
— Говори, — перебил он.
Приблизился человек в белом халате, и Телль отвернулся к стене, прикрыв телефон лацканом пальто.
— Каролин Селандер задержали в Истаде, на пароме в Польшу, и… — Бекман, видимо, вошла в лифт, поскольку связь начала пропадать. — …полиция обыскала минивэн и нашла…
Ее голос прервался, в трубке зашипело.
— Черт, выйди из лифта! — заорал Телль.
Женщина с загипсованными руками и ногами проехала мимо в инвалидном кресле и хмуро покосилась на него.
— …нож, которым, вполне возможно, зарезали Свена Мулина, — продолжила Бекман. — Он вытерт, но эксперты говорят, что все же можно идентифицировать отпечатки, поскольку рукоятка деревянная.
— Хорошо, — сказал Телль. — Я займусь этим, когда ее привезут. Что с задержанием? Она оказывала…
— Кристиан, — прервала его Бекман, и ее голос снова зазвучал напряженно. Он понял: было что-то еще. Судя по звукам, она вошла в небольшое помещение — возможно, в свой кабинет — и закрыла дверь.
— Эстергрен потеряла сознание два часа назад. Приехала «скорая» и увезла ее.
Телль сделал неловкий шаг назад и прислонился спиной к стене. Голова вдруг закружилась, во рту пересохло. «Когда я в последний раз нормально ел? — отвлеченно подумал он. — Бутерброд и булочка с корицей. Вчера покупал пиццу в „Ла Гамберо“. Или это было позавчера?»
— Алло, Кристиан? Ты еще там?
Он прижал ладонь ко лбу.
— Я здесь. Как она?
— Не знаю. В больнице дают сведения только родственникам. У Рене есть мобильный мужа Анн-Кристин, но по нему тоже никто не отвечает с тех пор, как ему сообщили о случившемся и он поехал на такси в больницу. О Господи. Не знаю, как все это пережить.