Однажды Рейно отправился поговорить с этим Вальцем, потому что все попытки завести разговор с глупой теткой были напрасными и заканчивались скандалом. Он хорошо подготовился и даже прихватил с собой маленькую бутылочку виски, демонстрируя свои добрые намерения. Он хотел, чтобы ситуация разрешилась к лучшему для всех заинтересованных сторон. Да, его собственное финансовое положение неустойчиво; впрочем, и положение Вальца тоже, если подумать. Насколько Рейно понял, тот не очень-то хорошо разбирался в машинах, когда мастерская досталась ему, скажем так, в придачу к Лисе-Лотт, а в сельском хозяйстве вообще ничего не смыслил. Если Рейно правильно понял, Вальц даже не собирался использовать землю, относившуюся к усадьбе родителей Томаса и Рейно.
«Родительский дом, мой и Томаса». Он смаковал каждый слог, но этот Вальц притворялся, будто не понимает, и нес что-то о своих фотографиях и о том, как его привлекает местность вокруг усадьбы. Как он рад, что поселился именно здесь благодаря встрече с Лисе-Лотт. Рейно охотно ударил бы его, и был вынужден говорить в открытую, чтобы мужик понял:
— Томас помер, и я, будучи его братом, обязан взять на себя усадьбу и вести хозяйство дальше как полагается. Кто-то ведь должен это делать, а моя собственная усадьба слишком мала. Не приносит никакого дохода. Лисе-Лотт ничего не понимает в сельском хозяйстве, и просто смешно смотреть, как она пытается поддерживать автомастерскую. Баба!
Он держал себя в руках из последних сил.
— Слушай. Я здесь вырос, мой отец пахал эти поля. Пока был жив Томас и вместе с Лисе-Лотт ухаживал за усадьбой, я занимался своими проектами, но теперь, когда Томас умер, у меня есть права на землю моего отца. Это же естественно. Ведь фактически Лисе-Лотт планировала продать усадьбу, перед тем как ты, хм… появился. За символическую сумму, разумеется. Куда ей девать все это хозяйство, оно ведь вам только головную боль приносит.
Ему казалось, что он хорошо все сформулировал, он даже расщедрился и, в качестве последнего аргумента, предложил Вальцу и тетке остаться здесь жить. Теоретически он все равно не был ему нужен, они прекрасно себя чувствовали в большом доме, принадлежавшем еще родителям Гертруд.
Но тощий Вальц помрачнел и вдруг отказался слушать дальше. Он заявил, что право на усадьбу, согласно шведским законам, имеет вдова Томаса, то есть Лисе-Лотт, и потому только она может распоряжаться и домом, и землей. Если Рейно хочет обсудить наследство ее мужа, то должен говорить об этом с самой Лисе-Лотт.
— И кстати, я чинил машины, когда служил в армии. Так что в этом не совсем новичок.
После этой пилюли он развернулся и поспешил вверх по каменной лестнице, которую расширил отец Рейно, потому что его мама хотела чувствовать себя госпожой в усадьбе, а не простой крестьянкой. По той лестнице, на которой Рейно и его брат обычно сидели в парадных костюмчиках и ждали, когда родители приведут себя в порядок, чтобы отправиться к воскресной службе.
Злоба ударила в висок как взрыв. Пришлось изо всех сил сдержаться, чтобы не побежать за Вальцем и не свалить его на землю, — это было бы нехорошо, учитывая, что мысленно он уже формулировал юридическое обвинение против вдовы своего брата.
По старой привычке у него начали гореть уши только при одном воспоминании о разговоре, состоявшемся с Вальцем. Но теперь старые обиды отошли в прошлое. Подъехав к повороту Лисе-Лотт Эделль, он притормозил насколько мог, опасаясь быть замеченным, и медленно миновал ленты полицейского ограждения, раскачивавшиеся на слабом ветру. Он осознал, что механизм, причинявший раньше боль, вдруг перестал работать.
12
Карин Бекман подозрительно рассматривала цепь. Каждый раз, когда мускулистое собачье тело совершало рывок, цепь, казалось, натягивалась до предела. Она не хотела думать, что произойдет, если та вдруг порвется.
— Ты что-то бледная, Бекман, — засмеялся Гонсалес. — Неужели этот маленький дружок тебя напугал?
Бекман фыркнула.
— Что-то не вижу, чтобы ты тоже хотел подойти и познакомиться поближе.
Он замолчал, когда дверь, ведущая на веранду, со стуком открылась.
— Замолчи сейчас же! Симба! Тихо!!!
Женщина была в халате поверх джинсов и футболки, волосы накручены на бигуди и спрятаны под тонкой шалью. Она вынула сигарету изо рта. Гонсалес успел толкнуть Бекман в бок.