Некоторое время он переводил взгляд с бумаги, которую я держал в руке на мое лицо, пытаясь понять, говорю ли я правду.
- Станешь крестным? – В глазах друга сейчас плескался такой коктейль из эмоций, что у меня внутри словно дрогнула натянутая пружина.
- Только адрес оставь, приеду в гости, - пожал его руку и велел отдыхать.
- Спасибо тебе! – Мы оба знали, как сложно мне было принять правду о нем.
Но если бы не мои чувства к Норе, от которых я не мог избавиться, вся ситуация с признанием Кита могла повернуться в другую сторону, неблагоприятную для всех.
Столица встретила нас весьма прохладно. То и дело слышались неодобрительные улюлюканья, но я старался сохранять выдержку, отдав приказ войскам не поддаваться на провокации населения. Глаза пробегали по толпе, обступившей нас по обе стороны от дороги. Глупо, но я лишь позже понял, что подсознательно выискивал глазами не потенциальных мятежников, а Нору. Когда же в нас полетели тухлые овощи, я мысленно понадеялся, что среди этих потерявших страх жителей нет нужной мне женщины. Впервые на моей памяти пришлось угрожать мирному населению. Зачинщики и сочувствующие были достаточно быстро схвачены. Несколько особо активных мужчин, попытавшихся вступить в бой с вооруженными трофейными огнеметами рыцарями, были убиты. Остальные отправлены по домам.
Вместо отдыха и сна пришлось допрашивать, запугивать и распутывать целую сеть, которую успели сплести агенты «истинного наследника». Увы, но за то время, что я пробыл на войне, никто не смог вычислить и схватить тех, кто распространял листовки, порочащие Тауруса и жрецов. Оказалось, что слухи о наследном принце вовсю гуляют по городу и находят в сердцах обычных граждан поддержку. Боялся думать о том, что творится в более мелких городах.
Страна, проигравшая две войны, менее всего сейчас нуждалась во внутренних распрях. Наследник давнего короля грозил сломать все: устоявшийся ритм жизни, традиции, заветы Омада и власть Тауруса. Принц своими призывами к борьбе вел к тому, чтобы люди восстали друг против друга, что неминуемо приведет к кровавой гражданской войне.
Нельзя было этого допустить! Нужно было хоть немного прийти в себя после проигрыша и найти способ запустить производство огнеметов, подобных тем, что мы привезли с собой. Навести порядок в брожениях среди рыцарей, которые повторно озвучили свои требования перед возвращением в столицу.
Кроме того были отправлены агенты в Уайну, чтобы узнать: оказывает ли поддержку тамошний король «истинному наследнику»? Ждать ли нам новой изматывающей войны, или же того, что наемники Уайны станут армией наследника, с которой он планирует завоевать Тристию?
Казалось, что я практически перестал спать и есть. Дел с каждым днем становилось все больше. Столица вновь вернулась к нормальной жизни, листовки практически перестали появляться, а разговоры о поддержке наследника поутихли. Кроме того лучшие ремесленники Тристии смогли воссоздать копию огнемета, обнаружив запасы пороха еще с королевских времен, и приступили к испытаниям. Можно было бы перевести дух, если бы не угроза со стороны мятежников, которые ушли в глухое подполье. Все ниточки, которые вели к ним, прервались, а новых зацепок не появлялось.
Кроме того мне не удалось донести до Тауруса необходимость начать изменения, чтобы привлечь на свою сторону симпатии населения, а в особенности – рыцарей. Впервые я видел своего учителя в такой ярости! Он в свои годы был чрезмерно худым, седым, но по-прежнему сильным духом и телом. Все мы знали, что он продолжает тренировки, правда в меньшем объеме как раньше. Усердно молится и переживает за будущее страны. Для него услышать требования рыцарей об отмене обета безбрачия было равносильно предательству Омаду.
- Кощунство! Да как их языки осмелились! – Кричал он, хватаясь за меч. – Вывести всех на главную площадь и отходить плетью! А лучше – отбить им то, что, как они считают, делает их мужчинами.