Подошел к шкафу, в котором всегда хранилась запасная одежда. Нашел один из плащей и, вспоров небольшим кинжалом боковой шов, сделал небольшую прореху так, чтобы она внешне была незаметной. Схватил лист бумаги и оторвал от него небольшой кусочек, на котором написал: «Не смотри на меня». Скатал его в шарик и засунул в отверстие, надеясь, что Нора правильно поймет мое послание.
Подозвав помощника, поинтересовался, чем занимаются «лилии». Он рассказал подробно, упомянув, в том числе и Нору, которая, оказывается, все это время шила для рыцарей Ордена одежду. Передал завернутый плащ и приказал срочно отнести его госпоже, чтобы починила.
- Магистр, - удивился помощник, - мы можем найти для Вас новый плащ, не обязательно…
- Нет, - лихорадочно придумывал причину. – Этот плащ дорог мне тем, что принадлежал одному из наших павших товарищей.
- Я понял Вас, магистр, - поклонился помощник и поспешил прочь.
Прислонился лбом к двери после того, как мужчина скрылся. Сколько еще придется лгать? Мало было нарушить обет безбрачия, поддавшись собственному желанию, как сейчас я в буквальном смысле сгораю от желания увидеть женщину, которая принадлежит другому. Какие чувства теперь у нее в душе? Нора и раньше не жаловала Тауруса, а теперь имела полное право его ненавидеть. Меня она тоже теперь ненавидит? Самое ужасное, что до сих пор я не знал, что будет вечером. И даже не предполагал, как можно сделать так, чтобы спасти всех девушек от гибели.
Голова гудела от усталости и недосыпа, но я не мог тратить драгоценное время на сон. Сел за стол, разгребая текущие дела, в надежде, что на меня снизойдет озарение, и я найду выход. Бросил взгляд в сторону статуэтки Омада, что стояла в углу комнаты.
- Накажи меня за то, что я предал клятву, - обратился к нему то - ли с просьбой, то - ли с мольбой. – А ее не нужно: она достаточно настрадалась в жизни.
До самого вечера не поднимал головы от бумаг, понимая, что ситуация в стране намного плачевнее, чем я полагал. На чистый лист стал набрасывать заметки из того, в чем было необходимо убедить Тауруса и Совет. Отвлек помощник, доложивший, что меня ожидают на ужин в том крыле, где поселены «лилии».
Обтер шею и грудь холодной водой из кувшина, засунул лицо в глубокий таз на мгновение, чтобы жар хоть немного отступил. Надел чистую рубашку и пригладил волосы. Набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул. Дал себе установку, что буду спокойным и недосягаемым, чтобы не происходило.
В комнату вошел уже тогда, когда большая часть магистров расселась по одну сторону длинного прямоугольного стола, а напротив них сидели девушки, между которыми расположились и их мужья. Таурус, как и положено, находился во главе стола и, завидев меня, махнул рукой в приглашающем жесте. Прошел, стараясь не смотреть в лицо той, что сидела аккурат напротив меня. Плащ был возвращен обратно около часа назад, и записки, как и прорехи, я не обнаружил. Искренне надеялся, что Нора все поняла. Краем глаза отметил, что она повернулась лицом к излишне худой девушке и что-то тихо говорит той. Лишь обращение Тауруса ко всем нам заставило Нору развернуться и на короткий миг встретиться со мной взглядами. Ощущение было, словно меня ударили под дых. Незаметно сжал раковину рукой – теперь эта привычка стала постоянной и навязчивой. Надавил сильнее, чтобы вновь уколоться об острый край и прогнать из собственной головы видение того, какой я видел любимую женщину в последний раз. Лучи утреннего солнца позволили увидеть изгибы совершенного тела, на котором остались следы моих поцелуев и ласк. Растрепанные длинные волосы, которые прикрывали торчащие темные соски и живот. Руки, будто специально раскрытые для объятий; податливое тело, которое приняло меня, пока Нора еще находилась во сне. Отклик женщины тогда был невероятно страстным, и я сам ненавидел себя за то, что оставил ее такую: раскрасневшуюся, утомленную моими ласками и невероятно нежную.
После положенной молитвы все приступили к трапезе, и только тогда я невольно обратил внимание на обилие еды. Стол был буквально заставлен всевозможными блюдами, которые с большим удовольствием поглощались магистрами, Таурусом, молодыми людьми, и с меньшим – девушками, присутствующими здесь. Мне самому не хотелось есть, и я поймал себя на мысли, что жую что-то, не чувствуя вкуса.
- Госпожа Ирмис, Вы вновь ничего не едите, - вопрос Тауруса был направлен к той худой соседке Норы, которую я заметил ранее. – И смотрю, Ваши подруги решили последовать такому же скверному примеру, - теперь тон звучал поистине зловеще.