— Спокойной ночи, мисс Майерс.
— Спокойной ночи, сэр. Я действительно рада, что вы здесь. Это замечательные дети, когда вы рядом. Послушные и вежливые. Работать с ними — одно удовольствие.
— Благодарю вас.
Когда я добрался до своей спальни, то нашел там два набора «Три медведя»*, подаренные персоналом (от горничной, швейцара и повара), и карточку «с наилучшими пожеланиями от Захер Отеля». Наверное, медведи предназначались детям. Шестеро новых ребят в нашем домашнем зверинце. Я слишком устал, чтобы еще что-то делать, поэтому залез в постель и стал записывать вчерашние и сегодняшние события.
12 августа
Утром одиннадцатого мы на нескольких машинах уехали из Зальцбурга — на три дня позже, чем предполагалось изначально. Я почти не видел Конрада, он пропадал на встречах, возвращаясь спать очень поздно и уходя очень рано, едва успевая обменяться со мной парой слов. Я понятия не имел, что происходит, но это было похоже на полномасштабную ежегодную встречу динозавров в Страстную пятницу, но только поделенную на два дня. Я старался находиться в отеле как можно меньше, потому что многие из динозавров или их отпрыски меня знали и без конца подходили ко мне здороваться. Как будто я могу что-то сделать, если Грифон сердит на них!
Меня с детьми и няней посадили в большой Q7, и мы поехали в Вену, в тот же отель и в те же номера. Конрад вместе с молодым Лёвенштайном и Фердинандом отправился в аэропорт на одном из огромных лимузинов.
Когда мы приехали в Вену, было уже четыре, и я решил отвести мальчиков в Шиллерпарк неподалеку от отеля. Сев на скамейку, я стал смотреть, как они бегают друг за другом. В горле словно застрял комок. Именно здесь Конрад рассказал мне, что они скоро родятся, и здесь он отдал мне кольцо. Это стало началом одного из лучших периодов моей жизни. Думаю, я никогда не был так счастлив, как тогда.
Да, никогда.
Я скучал по тому счастью. Правда. Я бы хотел, чтобы мои малыши когда-нибудь испытали то же самое, что испытал тогда я — пусть даже счастье длилось недолго.
Наверное, мой отец желал того же самого для меня, когда вспоминал мою мать. Да, скорее всего.
— Вот ты где, — я не ожидал услышать голос Конрада.
— Ребятам надо спустить пар, — я почему-то смутился, когда он сел рядом, почти касаясь меня.
— Спасибо, что возился с ними эти дни. Вы уже пили чай?
— Еще нет. Я собирался их куда-нибудь отвести, — тихо проговорил я.
— Давай, я отведу, а ты немного отдохнешь.
— Ты, наверное, тоже устал, — быстро ответил я.
— Да, но наша поездка задумывалась, как семейные каникулы. Приношу извинения, что этому помешали дела Ордена. После чая мы с Клаусом и Карлом сходим в Собор Святого Стефана поблагодарить Богоматерь. Ведь здесь всё началось, и всё заканчивается тоже здесь. Это почти знак.
Я взглянул на Конрада, озадаченный его словами.
— Прости, я не понимаю тебя.
— На этом самом месте, много лет назад, я сказал тебе, что собираюсь перестроить Орден и сделать его таким, каким его задумали наши предки, братство рыцарей, чтобы защищать нашу веру и нашу Церковь, помогать нашим братьям в нужде, не наживаясь на их несчастьях. У меня ушло пять лет, но я это сделал. А еще здесь ты согласился стать моим мужем.
— Это был один из счастливейших моментов моей жизни. Другой — когда я первый раз увидел детей, спящих в своих креслицах в машине, — задумчиво говорил я, а Конрад смотрел мне в глаза. — Я бы хотел, чтобы они тоже такое испытали…
— Трудно сказать, какой момент своей жизни я считаю самым счастливым. Все они были по-своему хороши. Для счастья мне надо видеть тебя рядом, но теперь всему этому пришел конец, — печально сказал он, и я не смог вымолвить ни слова в ответ.
Малыши увидали своего отца и бросились к нам. Конрад бодро сказал им, что сейчас они пойдут пить чай, а я немного отдохну.
Едва передвигая ноги, я побрел в отель. Хотя номер был тот же самый, выглядел он мрачно. Конрад в итоге понял, что все закончилось. На меня накатило отчаяние. Я вдруг осознал, что не хочу, чтобы все заканчивалось. И никогда не хотел. Мне лишь хотелось его наказать, но что он может уйти от меня, такого я представить не мог. Я сел у большого окна, выходящего на улицу, и стал смотреть на проезжающие мимо отеля трамваи и солнце, садящееся за крыши домов. Только одна мысль вертелась у меня в голове: «Прости, папа. Я так больше не могу. И не хочу».
Конрад с детьми вернулся в отель очень поздно. Было уже почти девять. Клаус и Карл, счастливые и возбужденные, с криком ворвались в комнату и набросились на меня.
— Папа купил нам торт!
— Большой, и весь для нас!
— Мы его ели и мазали сверху крем!
— Помедленней, я не понимаю. Ваш отец купил вам торт до ужина? — от их воплей и мельтешения у меня кружилась голова. Почему я вижу четырех детей, когда их только двое?
— В отеле, как тот, в котором мы жили. Мы сидели за столом со взрослыми!
— Там внутри было абрикосовое варенье, а сверху везде шоколад!
В комнату вошел Конрад, вид у него был слегка виноватый. Я бросил на него испепеляющий взгляд.
— Ты купил детям целый торт?
— Мы же в Австрии. Где еще ты достанешь по-настоящему свежий «Захер»?
— Да там три килограмма чистого шоколада в каждом! Ты совсем рехнулся?! О чем ты думал?! НЕТ, ты вообще не думал! — заорал я, раздосадованный его безответственностью. К счастью для него, в этот момент пришла няня, чтобы забрать детей мыться.
— Мисс Майерс, не кормите их ужином. Они уже поели, — со всем возможным достоинством сказал Конрад, пока я кипел от злости.
Я поцеловал детей, надеясь, что все обойдется и они под шоколадным кайфом не устроят мисс Майерс веселенькую ночь. Фридрих не погладит нас по головке, если мы потеряем очередную няню.
— Гунтрам, не сердись так. Это всего лишь торт. Небольшой, — смущенно оправдывался Конрад.
— Посмотрим, что ты скажешь, когда наша с тобой романтическая ночь полетит в тартарары из-за детей, которых будет тошнить нам на постель, — сладко ответил я.
Услышав это, он изумленно уставился на меня, потом улыбнулся. Я давно не видел, чтобы у него так сияли глаза. Он обнял меня и поцеловал — осторожно, словно не верил, что это правда. Взял в ладони мое лицо, лаская его любящим взглядом. Думаю, в моих глазах он мог видеть отражение своих чувств.
— Их стошнит, но потом все будет в порядке. Одна чашка чая, и они вернутся спать, милый. Нет ничего, с чем бы мы не справились вдвоем, — он пожал плечами, заставив меня широко улыбнуться.
Конрад порылся в кармане пиджака, достал коробочку и открыл ее, неотрывно глядя мне в глаза. Взял за левую руку и надел красную печатку Грифона мне на палец.
— Навсегда.
— Пока смерть не разлучит нас.
— Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив, — пообещал он, обхватывая мое лицо ладонями и целуя.
Я дотронулся пальцами до его губ и тихо сказал:
— Нет, мы будем строить наше счастье вместе. Каждый день. Ты и я — как равные. Никто из нас не должен думать, что он один отвечает за всё.
— Да, моя любовь. Клянусь, я сделаю все возможное, чтобы измениться к лучшему. Ради наших детей.
— Ради нас, Конрад. Ради нас, — прошептал я, встав на цыпочки и глубоко целуя его.
Конец
Примечания переводчика
Glacier Express (Ледниковый экспресс) — поезд, соединяющий железнодорожные вокзалы двух крупных горных курортов в швейцарских Альпах.
** Возможно, Гунтрам здесь обыгрывает название известной торговой марки “His Master’s Voice”. https://ru.wikipedia.org/wiki/His_Master%E2%80%99s_Voice
*** Non — категорический отказ на испанском и французском. Видимо, Гунтрам настолько «любит» этот мюзикл, что заговорил на родном языке.
**** Возможно, здесь отсылка к английской детской песенке про корову, запрыгнувшую на луну.
* В Зальцбурге кроме квартиры Моцарта и замковой горы есть еще достопримечательность, которой очень гордятся местные жители, — Дом природы, а в нем — экспозиция с тремя медведями.