Под воздействием мифических предрассудков мы смотрим на мир, искренно веря, что так и есть на самом деле. Вот, например, часто мы слагаем мнение о человеке, основываясь исключительно на словах, сказанных нам знакомыми, друзьями, но при этом ни разу не видя самого субъекта. Это мнение заведомо характеризует его «хорошим» или «плохим». Мы можем никогда не встретиться с этим человеком, но будем уверены – что-то о нем «знаем». Мы так и говорим – я о нем слышал…, но это «слышал» возводим для себя в абсолют и выдаем за действительность. Помню случай по этому поводу. Родственница попросила освятить дом. Я приехал. В их районе находится храм. Задал вопрос: «Почему не обратились к настоятелю храма?», на что мне ответили: «Да он такой грубый, всех обижает». Задаю встречный вопрос: «Чем он обидел лично Вас? Вы с ним разговаривали?» Оказалось, они даже ни разу в храм не ходили, лично с настоятелем не разговаривали, а сложили мнение по слухам. Типичная ситуация.
К большому огорчению, священническая жизнь окружена мифами и предрассудками. Так уж сложилось, что благодаря литературе, советскому времени и многим другим факторам в обществе заложены определенные заблуждения в адрес священнослужителей. Многие, не ходя в храм, не посещая богослужений, «знают» абсолютно все о Церкви и ее служителях. Они искренно убеждены в правоте и адекватности этих знаний. В этой точке и существует проблема. Мы начинаем говорить на разных языках – миряне и священнослужители. В силу разного взгляда на жизнь обмениваемся обоюдными упреками. Помню, разговаривая с одним человеком, я ставил ему в упрек, что он крещен, а в храм не ходит, на что он ответил: «Батюшка, нам столько времени говорили – Бога нет, а Вы хотите, чтобы за месяц все стали верующими?» Сказать по правде, я его тогда не понял. Я ведь тоже был искренне убежден в правоте своих аргументов.
Начав писать свои заметки, спустя какое-то время заметил эту особенность – мы не понимаем друг друга. Первые заметки весьма критично выделяют религиозное невежество людей, возможно, где-то чрезмерно жестко. Однако анализируя свои заметки, постепенно пришел к мысли: нельзя осуждать людей за их духовную безграмотность, на самом деле им очень тяжело. Действительно, невозможно за один миг перевернуть мировоззрение человека, за несколько минут и фраз не переменить его жизнь – это область тяжелого, долгого двустороннего труда. В «Заметках» делюсь своим знанием священнической жизни, так сказать, изнутри. Возможно, я просто сражаюсь с ветряными мельницами, но питаю надежду, что смогу кому-то помочь по-другому взглянуть на уже привычные вещи.
Прошу у всех прощения за столь длинное вступление к главной мысли, написал так много из желания подготовить к восприятию дальнейшего текста, чтобы было понятно, почему у нас так устроено в обществе…
Как было выше сказано, литература и советское время заложили определенные мотивы восприятия священника. Самые распространенные ярлыки: священник – это «лодырь», «дармоед», «попрошайка», «обманщик», «обогащается за счет рабочего класса и глупых верующих». Советская власть вывела священнослужителей за скобки трудящегося народа, лишив их права голосовать, получать пенсию и многое другое. Шлейф этих эпитетов до сих пор тянется за духовенством. Поверьте, тяжело пробиваться через них, непросто обойти эти углы, чтобы с тобой говорили непредвзято. Конечно, что греха таить, бывают случаи, когда многие слухи являются правдой, не спорю, мы виноваты, но не нужно по ним судить всех.
Церковь отделена от государства, следовательно, храмы живут исключительно за счет пожертвования прихожан и помощи благодетелей. Хорошо, когда храм городской: там и людей больше и жизнь ритмичная, а что делать, если храм находится в селе и разрушен? Помню, как впервые прибыл на место своего служения: храм в аварийном состоянии, жить негде. Слава Богу, Он не оставил, благословил в помощь людей, которые помогли и до сих пор помогают благоукрашать храм.
Восстановление храма дело непростое, а иногда и неблагодарное, особенно, когда нужно найти средства для строительства. Кому-то может показаться, что здесь ничего сложного нет: просите и дастся вам, но дают по-разному. Действительно, кто-то с радостью, а кто-то… Помню, как собирали средства на храмовую крышу. Приходилось ездить по предприятиям и к состоятельным людям с протянутой рукой. Тяжело, тяжело психологически. Представьте, я молодой священник (мне тогда было 23 года), иду просить помощи. Стоит упомянуть один нюанс, в семинарии у меня произошел гормональный сбой, и я начал с чудовищной скоростью полнеть. Теперь, помножив мой внешний вид на околоцерковные предрассудки, представьте, что видит говорящий со мной: молодой толстый поп пришел просить деньги на свои нужды… Ага, сейчас, держи карман шире. Думаете, я утрирую и специально использую эмоциональную окраску? Увы, нет, полученный опыт это подтверждает.