(XIX — 4214)
Отрывок из старинного плача:
Как текущая вода Юку мидзу-но Не воротится назад, каэрану готоку Пролетевший ветерок фуку кадзэ-но Не увидеть никогда — миэну га готоку Так бесследно ты ушла — ато мо наки Мира этого дитя… ё-но хито-ни ситэ(XV — 3625)
Важно отметить также, что сравнение с инеем, росой особенно употребительно в анонимных песнях, многие из которых исследователи относят к народной поэзии:
Неужто буду только угасать, Асасимо-но Как поутру кэну бэку номи я Белоснежный иней? токи наси-ни И без срока тосковать по милой, омоиватараму Обрывая жизни этой нить? ики-но о-ни ситэ(XII — 3045)
Как эта белая роса, Юбэ окитэ Что упадет вечернею порою, асита ва кэнуру А поутру исчезнет, - сирацую-но Так и я… кэнубэки(XII — 3039)
Как выпавшая белая роса, Оку цую-но Могу исчезнуть так же я… кэнубэки вага ми(XII — 3042)
Но все же и буддизму принадлежит доля участия в создании этих образов. Разница лишь в том, что художественная система народной песни опирается на представление о тождестве природы и человека. Буддизм же внес в поэзию новую основу: идею бренности, тщеты всего земного. В результате одни и те же образы из конкретных постепенно превратились в отвлеченные символы. Слова как будто остались прежними, но начали звучать в ином ключе:
Жизнь, как роса… Оку цую-но иноти(IV — 785)
Словно пена на воде, Минава насу Жизнь мгновенна и хрупка… мороки иноти(V — 902)
Выраженное в некоторых песнях желание покинуть этот мир, возможно, тоже в известной степени подсказано буддизмом.
Не лучше ли исчезнуть навсегда, Сирацую-но Как исчезает белая роса… кэ ка мо синамаси(X — 2254, 2256, 2258)
И пускай теперь Оку цую-но Жизнь растает, как роса… кэнаба кэну бэку(XIII — 3266)
Появился даже постоянный эпитет: "словно поутру роса, быстро исчезающая жизнь".
Разумеется, трудно выявить какую-то градацию и отнести часть образов к буддийским, а часть к традиционным. В сложном процессе трансформации средств художественной выразительности имело место, вероятно, взаимовлияние и взаимопроникновение элементов и народной поэзии, и буддизма. Под влиянием последнего изменилось не только функциональное значение и содержание отдельных образов, но и их символика. Так, яшмовая или жемчужная нить отождествлялась ранее с представлением о чем-то длительном, бесконечном. В первоначальном смысле она служила порой символом верности в любви:
Но не выполнен обет, Тама-но о-но Данный мною и тобой, таэдзи и имо-то Что не будет никогда мусубитэси Рваться яшмовая нить… кото-ва хатасадзу(III — 481)
Буддизм же, окрашивающий все в грустные, печальные тона, вводит в поэзию образ рвущейся нити ("Этот бренный мир, не всегда ли ты таков? И в мыслях вижу: рвущаяся нить, с которой падает нанизанная яшма…", VII — 1321). Он становится выражением идеи непрочности, символом недолговечности жизни, т. е. происходит полное, контрастное изменение символики.
Вот отрывки из народных песен западных и восточных провинций:
Чем никчемно, так, как я, Наканака-ни Человеком в мире жить, хито то арадзу ва Лучше куколкой мне стать кувако-ни мо Шелковичного червя нарамаси моно-о С жизнью краткою, как яшмовая нить. тама-но о бакари(XII — 3086)
Встретишься с любимой моей — Аэраку ва Миг недолог, словно яшмовая нить, тама-но о сикэ я А полюбишь — так навеки, коураку ва Как над Фудзи Фудзи-но таканэ-ни Падающий снег… фуру юки насу мо(XIV — 3358)
Любопытно, что данный образ вернулся в народную поэзию уже в новом толковании, хотя в той же XII книге и в ряде других его можно встретить и в старом значении:
Как яшмовая нить, Тама-но о но Жизнь длинная… нагаки иноти-ва(XII — 3082)
В поэзии "Манъёсю" употребляется часто эпитет "уцусэми-но" — применительно к миру, человеческой жизни, человеку. Существует мнение, что значение "бренный" этот эпитет приобрел позднее.
Из материалов, приводимых филологом Кэйтю, выясняется, что "уцусэми" называли особую породу недолговечных цикад, которые, рождаясь весной, умирают летом, а рождаясь летом, умирают осенью. Вероятно, вначале данный образ использовался в качестве конкретного сравнения жизни человека и недолговечной цикады — для народной поэзии характерно обращение к природе и конкретность образов. Буддизм же в дальнейшем придал такому сопоставлению характер отвлеченного эпитета — "бренный, непрочный" и перенес это представление на все земное.