Анна Ивановна Лукина в Михеево, Агния Егоровна Тихонова в Вельтево вдовствуют более 20 лет. У Акулины из Смутово током убило сынишку. Впрочем, детей хоронили все. Я не выбираю, это те женщины, у которых мы останавливались, с кем говорили наугад.
В Смутово на краю деревни в маленькой избушке живёт бабка Анна Степановна, знаменитая тут охотница, рыболов, промысловый человек. Муж умер, детей нет. Несколько дней назад её разбил паралич, отнялась правая сторона тела. Лежит одна, подняться не может. К ней заходят старушки, приносят молоко, шаньги. Сосед Андрей приколотил над кроватью верёвку с кольцом, чтобы, ухватившись левой рукой, она могла садиться.
— Как бы не удавилась Анна на моей верёвке, — озабоченно говорит Андрей. — В богадельню не берут… А она такая, что сможет…
Горе в деревнях не проточное, оно тут застаивается, как болотная вода.
Юрба стоит на горе так, что с реки её не видно. Дорога тянет вверх сначала не круто, леском, мимо скудных, усыпанных рыжей хвоей могил маленького кладбища, на крестах которого шуршат, как бумажные, пепельные веночки. Потом дорога идет круче — радостным цветущим лугом, где, помню, в ромашках катался гнедой жеребёнок, а потом ещё круче — светло-зелёным ржаным полем. Из-за пригорка сначала высовывается крона пушистой лиственницы и, для путника совершенно неожиданно — ряд серых крыш; ещё пять шагов — и перед вами деревня. Дома стоят свободно, как постройки на одном большом дворе. Вся деревня окружена тыном, рубленным из молодых сосенок, чтобы скотина не травила маленьких грядок подле домов с овсом, луком и картошкой. Чуть поодаль — скотный двор, амбарчики, похожие на избушки на курьих ножках, и баньки.
Кованые щеколды с ручками. Если в ручке торчит палка — дом заперт. Глядя с улицы, можно сразу определить, есть ли кто дома. «Дом на приставке» — значит никого нет. Замков тут не знают. Вернее знают, но замками старинной замысловатой работы с громадными ключами запирают («замыкают») тут только амбары.
— Бывало, пойдёшь в лес, так на гари целую плетёнку грибов наломаешь, хотя б и белых…
В этой простой с виду фразе много смысла. Гарь — места в лесу, где растёт белый пушистый мох. В сухую погоду он рассыпается под ногами в пыль. Горит с воем, лучше пороха. Если в разговоре вообще употребляется слово «гриб», то это груздь — царь грибов: их солят. Действительно, очень вкусный гриб. На втором месте — наш «козёл», которого тут зовут «жёлтым грибом» и который ценится наряду с груздем. А уж потом идёт белый гриб, который сушат впрок, сушёные моют, заливают кипятком и ставят в печь томиться. Их едят в супе или жарят. Подосиновики называют тут «красноплешниками», а маслята — «слизунами».
Самогон варят редко: не из чего, да и нужды большой нет, потому что в сельпо водка есть всегда, а кое-где и питьевой спирт (продукт истинно русский, аналогов, я думаю, нигде в мире не имеющий). Сами варят пиво и бражку. Для изготовления пива берётся ржаная мука грубого помола наполовину с ячменём и замешивается в чугуне до состояния каши. Чугун накрывают и ставят в печь «до утра», то есть в остывающую печь. Потом эту кашу выплескивают в кадушку и заливают кипятком. В печи накаляют камни и бросают в кадушку. Сусло остывает в кадушке часа 2–3, потом его сливают в вёдра. Когда совсем остынет, добавляют дрожжи, а для приготовления бражки — сахар. Выждав, когда процесс брожения закончится и пена осядет, разливают в бутылки. Никаких самогонных аппаратов я нигде не видел.
Пиво по вкусу напоминает скорее наш квас, но, разумеется, хмельнее.
«Калитки» — полулепёшки-полупирожки с картофельным пюре внутри.
«Шаньги» бывают «белые» — из пшеничной муки и «чёрные» — из ржаной. Основной продукт питания после чая и сахара. Молоко идёт в основном на приготовление шанег.
«Парено молоко» — топлёное молоко пьют и доливают в чай.
Баранки, пряники, конфеты — в зависимости от достатка.
В лесу много ягод: голубика, земляника, морошка, клюква. Но, по моим наблюдениям, ягоды собирают мало, разве что клюкву по осени. Покупной сахар идёт с чаем, на варенье не остаётся.
В лесу полно дичи, зайцы, лисы, медведи. Незадолго до нашего приезда в Михеево убили медведицу. Осиротевший медвежонок бродил рядом с деревней.
На прудах очень много уток. Подпускают так близко, что палку можно докинуть. В поле видел вальдшнепа.