Студенческая униформа: рыжий (твидовый?) пиджак, тёплый толстый длинный шарф, расцветка которого говорит о причастности к тому или иному университету, и юбка. Шотландскую юбку я всегда считал пережитком прошлого, вроде кавказской черкески, этакой декоративной одеждой, которую надевают только музыканты-волынщики во время шествий на стадионах. Однако это не так. Юбки молодёжь носит даже сейчас, зимой, хотя ходить с голыми коленками холодно. Цвета юбки, оказывается, не случайны, они рассказывают, к какому клану человек принадлежит, откуда он родом. Студенты говорят, что самый большой секрет Шотландии — что шотландец носит под юбкой. А действительно, я не знаю, что они там носят. Впереди на поясе находится кожаный кошелёк с очень узким горлом, который стягивается жилкой, наподобие нашего кисета.
Шотландцы говорят, что пока кошелёк развяжешь и просунешь в него руку, есть время подумать: покупать или не покупать. Скупость шотландцев отмечена в фольклоре Великобритании.
Музей в Абердине. Больше всего поразила меня каменная шапка австралийских аборигенов, которую должны носить вдовы после смерти мужа до тех пор, пока не найдут нового. А если не найдут?!!
Масленников оказался идиотом. Ему везде мерещатся провокации. После обеда нас пригласили в мединститут, показывали лаборатории и анатомичку. Он считает, что сделано это для того, чтобы мы начали после обеда блевать в анатомичке, то есть это явная провокация. Довольно холодно, но, когда мы уходим из гостиницы, горничная открывает окна в номере. После возвращения приходится бросать в кондиционер монеты, чтобы согреться. Опять провокация! В его утлых мозгах не укладывается, что они так привыкли! На ночь нам в постель приносят грелку, у каждого по 4 одеяла.
Но один намёк на действительную провокацию всё-таки был в Абердине, когда местные студенты, выступая по телевидению, выдали себя за нас, отвечали на какие-то глупые вопросы относительно телесных наказаний в Московском университете и т. п. Это действительно попахивало провокацией: не верю, что в телестудии не смогли отличить своих от русских. Что тут началось! У армянина-чекиста настолько сдали нервы, что он собрался звонить в Лондон в наше посольство и засветиться окончательно. Еле его отговорил. Студенты-самозванцы пришли извиняться, говорили, что сделали это для того, чтобы заработать деньги для создания противораковой лаборатории. Масленников кричал им: «У нас бы попросили, мы бы вам дали денег!» (как я думаю, всех наших денег не хватило бы даже на один простенький микроскоп). Извинений он не принял, и мы уехали в Глазго. В поезде один журналист увёл меня в вагон-ресторан (угощал на казённые. Ему в редакции деньги дают «на представительство»! Во как!!) и попросил принять участие в «телевизионном примирении» со студентами: как оказалось, они едут следом. В Глазго «примирение» состоялось (мы были с Масленниковым), на глазах у телезрителей «по русскому обычаю» пили водку, и даже получили гонорар по 5 фунтов.
Обо всей этой истории в начале декабря 1961 года писали почти все шотландские газеты: «Daily Record», «The Press and Journal», «Evening Express», «Scottish daily express» и др.
В Британском музее в Лондоне нашёл тысячелетней давности ассирийский барельеф, без которого не обходится ни одна иллюстрированная книжка по подводному спорту. Озеро. Остров. Крепость на острове. Лучники у крепости. А под водой несколько разведчиков плывут, прикрепив на груди кожаные мешки с воздухом. Трубка от мешка идёт ко рту. Барельеф считается древнейшим изображением подводных пловцов.
Музей восковых фигур мадам Тюссо. Интересно по первому разу, но ощущается потаённый запах нафталина; всё это, по моему разумению, принадлежит веку XIX…
Замечательная атмосфера лондонского «паба». Пьют мало, а курят много. Гул голосов, но, когда входит полицейский (обычно очень высокий парень, где они только находят таких верзил!) — голоса разом стихают. Никак не могу разобраться: от страха или от уважения. Игорь говорит, что от уважения.
Этот засранец — главный редактор «Scottsmana» — оказывается, напечатал статейку в своей газете о нашем визите в редакцию в Эдинбурге, в которой утверждал, что «Ярослав Голованов мечтает работать в «Scottsmane»!» Я разволновался: ведь могут сделать на всю жизнь невыездным, но Игорь убеждал меня, что подобные подлянки англичане делают на каждом шагу, и все в посольстве к этому уже привыкли.
В Лондоне армяне вымыли уши, нацепили галстуки и отправились к британским соотечественникам с чемоданом коньяка. Вернулись за полночь злые, как черти. Денег, как они рассчитывали, местные армяне им не дали и даже на подарки не расщедрились, а коньяк выпили…