Откушав, месье Доменик сказал: «А хотите, я покажу вам нечто, очень для вас интересное?» Мы, конечно, согласились, вышли на улицу, свернули за угол и оказались перед дверью квартиры, которая помещалась в том же доме, что и ресторан, на втором этаже. Помню, меня удивили многочисленные запоры и засовы на дверях квартиры, но потом я всё понял, потому что мы оказались в музее. Это был настоящий музей русской культуры. Картины и гравюры знаменитых русских мастеров, рисунки (шаржи Маяковского), афиши и документы времён Шаляпина, Дягилева, Вахтангова, Мейерхольда. Кружева, вышивки, фарфор. Большая фарфоровая скульптура: семейство русского царя Александра III.
— Когда царь приехал в Париж, ему подарили эту скульптуру и на его глазах разбили форму, так что она существует в единственном экземпляре. Потом царь в Париже закружился и забыл про подарок. Я её случайно обнаружил у одного зубного врача и купил. Она вся чёрная была, грязная, отмыл, отчистил…[354]
Потом Лев Адольфович подвёл нас к небольшому овальному столику, где на кружевной скатёрке лежал топор. В отличие от обычных топоров, топорище у него было не деревянное, а тоже железное, но тоньше деревянного, удобно изогнутое, круглое, диаметром в разрезе около 5 см. По этому топорищу шла неглубоко вырезанная, но отлично видимая надпись: «Сим топором основал Санктъ-Питербурхъ. Пётр». У меня просто мурашки по спине забегали. «Можно взять?..» «Возьмите…» Топор был тяжёлый и холодный. Я посмотрел на Доменика, он понял мой вопрос:
— Не могу… Я не жадный… Не могу… Посол ваш узнал, в ногах валялся… Но я же коллекционер… Вот умру, тогда конечно… Игорю это не надо…
Всю ночь ворочался, не мог заснуть: неужели мой великий, мой богатый Ленинград не выкупит этот топор?!!
Л. А. Доменик умер в конце 1980-х гг. О судьбе его коллекции я ничего не знаю. Но знаю, что Петербургу в 2003 г. исполнится 300 лет.
Лёва повёз меня к своему приятелю Жану Биразу — «некоронованному королю «La ruche» — коммуны вольных художников, которые живут в большом доме-барабане под названием «La ruche» — «Улей». На всех этажах дома расположены мастерские, двери которых выходят на внутреннюю круговую балюстраду. Когда-то тут жил Сутин, Шагал, была мастерская Эйфеля, здесь в 1909 г. останавливался Луначарский. (Улица Мари Роз, где жил Ленин, совсем недалеко отсюда, и французы убеждены, что он тоже бывал в «Улье»). Сейчас тут живёт много художников-политэмигрантов. Например, советник чилийского президента Альенде известный художник Хосе Бальмес, директор Школы изящных искусств в Сантьяго. Его жена Грация работает как раз в бывшей мастерской Шагала. Показывали мне фотоальбом. Массовые расстрелы во время путча Пиночета. Хосе месяц скрывался во французском посольстве в Чили. Потом ему удалось перебраться с женой в Париж. Большинство художников «La ruche» мне неизвестны, но я записал их имена, чтобы потом хвалиться своим знакомством с великими мастерами.
Работы художников «Улья». Тарабелла «Крылатая грёза».
Жан-Пьер Леонардини «Ванная комната».
Поль Маик «Цветущее дерево».
Эрнест Пюньон. Пролетарский художник в полном смысле. Писал рабочих Гренобля, рассказывал об условиях их жизни (кстати, вполне сносные условия!). Обличает загрязнение воздуха: чёрные лёгкие в груди рабочего. Пишет портреты Маяковского. Выставлял один портрет во время театрального фестиваля в Авиньоне. Маяковский, по его словам, близок ему.