Жан-Поль Шамбаз. Картина «ЦРУ убивает Гракха», портрет Кафки, портрет австрийского писателя Петера Ханке. Делал декорации к «Мизантропу» Мольера в Национальном театре Страсбурга.
Поль Маик. Поляк. Приехал из Лодзи ещё в 1913 г. Ему 83 года. На салоне 1928 г. художники раскололись на независимых и сверхнезависимых. Поль был «сверх». «Меня всему учил Лувр… Джоконду уже 3–4 раза покрывали лаком… Она раньше не такой была…» Пейзажи Сан-Тропе. Автопортрет с маленькой внучкой. А внучке сегодня уже 21 год. Рассказывал о Сутине, с которым они регулярно выставлялись до 1939 г. Однажды на «Блошином рынке» купил за 15 франков залепленный грязью портрет. Отреставрировал его. Оказался автопортрет Буше[355].
Паоло Сандулли из Неаполя — самый молодой в «La ruche», ему 23 года.
Ду И Сейд. китаец, который родился на Миссисипи. Рисует каких-то эмбрионов и рыб, похожих на ракеты.
Никки Риети. тоже американец, но итальянского происхождения. Театральный художник, работает тоже с Национальным театром в Страсбурге. Оформлял «Пугачёва» по Сергею Есенину.
Майкл Форель, ирландец, убежал от англичан. Портрет «Ирландской мадонны» с пистолетом у колена. Судя по всему, он террорист.
Всего в «La ruche» живёт 143 художника.
Друг Льва Бираз — «некоронованный король» — из-под Бержерака, работал каменщиком, был поваром, окончил Академию художеств, во время событий в мае 1968 г. возглавлял студенческий комитет академии, стал профсоюзным вожаком, вступил в компартию. На митинге простудил горло и охрип. Делал операцию, но безуспешно. Его жена Марина — художница по костюму. Дочка Жанна в лицее выучила русский язык.
Мы сидели в маленьком бедноватом кафе рядом с «La ruche»: Бираз, Володин и я, болтали и пили дешёвое вино. Под столиком лежал Вамос (по-испански: «пошли») — самая смешная собака, которую я когда-либо видел: грустнейшие глаза и язык, который свисает набок, потому что не помещается во рту. Эта порода называется бассет-хаунд. В Москве я таких смешных собак не видел.
— Моя мечта — приехать в Россию и поселиться в русской деревне, — говорил Бираз. — Я ведь все сельхозработы знаю, от меня бы польза была… А потом я бы им готовил французские блюда, а они бы меня угощали русскими…
Хотел спросить, из каких продуктов он планирует в русской деревне изготовлять французские лакомства, да промолчал, чтобы не рушить его мечты… Для начала я предложил Жану прислать в Москву дочку Жанну, которая знает русский язык…
Сердце болит ужасно. Туманный вечер. Я сел на стульчик у памятника Жоффру[356], смотрел на Эйфелеву башню и золотые размытые огни Трокадеро за ней. Подумал: какая это была бы красивая смерть, если бы я умер сейчас на этом стульчике. Завтра улетаю.
16.6.77
Из исторической миниатюры Стефана Цвейга «Завоевание Византии»:
«…Ночь всегда пробуждает в нас фантазию и подмешивает в наши надежды сладостный яд мечтаний».
«Замышляя войну, деспоты, если они ещё не вполне вооружились, охотно разглагольствуют о мире».
19 июня, в воскресенье, «Чайка», которая везла «срочную почту» на дачу первого заместителя председателя Президиума Верховного Совета СССР Василия Васильевича Кузнецова, убила моего товарища, одного из наших лучших радиожурналистов (он работал на «Маяке») и весёлого парня Вадима Горелова. Они с женой и тёщей ездили повидать сына Дениса в пионерский лагерь и уже возвращались в Москву, когда «Чайка» на обгоне вылетела на встречную полосу и ударила «Жигули» Вадима. Тёща тоже погибла, жена с изрезанным осколками лицом и сотрясением мозга в шоке лежит в Одинцовской больнице, ещё не знает, что муж и мать погибли. Вадику не было 40. Очень бы хотел узнать, что было в этой «срочной почте». Завтра похороны.
21.6.77.
Когда вдова Вадима спросила одного ответственного работника ГАИ, когда будет суд над шофёром, убившим двух человек, тот искренне удивился: «Какой суд?! Ваш сын будет получать с автобазы деньги до совершеннолетия. Зачем какой-то суд?!» Я узнал, что ГАИшникам разрешается лишь записывать номера этих машин-убийц и сообщать в правительственные гаражи. В одном из многочисленных гаражей Совета Министров я выяснил, что сигналы от ГАИшников действительно поступают: около 30 в месяц. В этом гараже работает 1200 человек, т. е. один сигнал на 40 водителей в месяц. Я поехал в таксопарк. В таксопарках поступает как минимум раз в месяц сигнал на каждого водителя. Выходит, что правительственные шофёры в 40 раз дисциплинированнее таксистов! Я обо всей этой истории написал 24 июля 1988 г. в «Московских новостях».