Из документов Костромского музея. «Итак, среда 19 утром меня уже не будет, но для других я буду существовать ещё долго, из памяти людей, меня знавших, не выкинешь. Идея, мною проповедуемая, осталась, а вместе с ней и моё «я» будет витать неведомо в пространстве. Всё кончено. Я буду сейчас повешен.
Костя Кадуев. 19 декабря 1907 г. 2 ч 10 мин ночи».
Странная, нервная погода. Ветер с Сендеги налетает шквальными порывами, косит траву, в жгуты вяжет ветки берёз, то опадает до полной неподвижности листьев, но и тогда по небу несутся, обгоняя друг друга, крутые, с оловянным отливом, облака.
Я стою в Караваево на площади. Шесть бронзовых женщин смотрят на меня. Ульяна Баркова, Евдокия Грехова, Лидия Иванова, Аграфёна Нилова, Анна Смирнова, Нина Смирнова. Шесть бронзовых прижизненных памятников знатным дояркам Караваево, дважды Героям Социалистического Труда. И 34 просто Героя впридачу.
Знаменитое стадо костромских коров — итог работы замечательного селекционера Станислава Ивановича Штеймана. Он писал: «Мне виделось красивое, очень крупное и здоровое животное, величественно несущее своё большое, наполненное молоком вымя…» Он, конечно, поэт. Равнодушный человек так не сочинит…
В 1939 г. на ВСХВ героиней стала Послушница, которая дала 16 262 кг молока в год. Ульяна Спиридоновна Баркова установила с этой коровой мировой рекорд надоя, который продержался 35 лет и только в 1974 г. был побит челябинской дояркой Соколовой (17 517 кг).
Щелыково, усадьба А. Н. Островского. Имение основал генерал-майор Кутузов в 1780 г. (тот самый или не тот, не понял). Его с молотка купил в 1847 г. костромич Николай Фёдорович Островский (отец драматурга), один из лучших адвокатов Москвы, поскольку его вторая жена — шведская баронесса — не любила Москвы и хотела жить на природе. Через год сюда впервые приехал АН[448]. В 1870 г. братья Островские — Александр и Михаил — выкупили имение у мачехи[449]. АН выбирался из Москвы по весне. Лошадьми до Кинешмы, там переправлялся через Волгу. Жил тут до глубокой осени. Сюда в гости часто приезжали актёры Малого театра.
В отличие от других мемориальных музеев, которые я видел, здесь много всего подлинного. Дом не перестраивался (Достоевский), не горел (Тургенев), не подвергался разграблению (Толстой). Тут «его» подлинная мебель, даже самовар красной меди тоже «его».
Покойная, медлительная щелыковская жизнь, тенистый парк, тихая Куёкша в окоёме сочных трав, изрядные запасы домашних наливок — всё это непременно должно было располагать, если не к праздности, то хотя бы к задумчивой созерцательности. А он работал! Каждый день. Помногу часов. А как иначе за 63 года жизни написать 47 пьес, не считая прозы и переводов?
Князь Ярослав сыновей одаривал городами. Пятый сын Константин получил Галич, а шестой Михаил — Москву. Хоть и не укладывается это в голове, когда смотришь на сей тишайший городишко, но в XIII в. Галич был и побольше, и поважнее, и побогаче, чем Москва.
Но почему всё-таки именно Москва в конце концов взяла верх? В чём тут секрет? Историки и экономисты, конечно, наперебой разобъяснят всё торговыми путями и «выгодным географическим положением». Будто у Москвы с её ничтожной речкой положение выгоднее, чем, скажем, у Горького или Куйбышева. Нет, есть, есть тут какой-то секрет…
Чухлома славна своими карасями. Рыба с кисть руки, спина толстая, красавцы караси! В XVII в. возили их в бочках к царскому столу, а через 300 лет — в подарок Юре Гагарину. Карась этот может составить настоящую славу Чухломе. Если придушить браконьеров, да наладить рекламу («Только в Чухломе вы можете попробовать рыбу, которую ел царь Пётр!»), туристы клюнут на карасей, а туристы — это деньги, рабочие места, строительство. Чухлома должна помочь выжить карасю, а карась поможет жить Чухломе.
Как всё-таки птицы обходятся без рук?!
«Юмор — единственное средство борьбы с окружающей средой».
Юрий Рост
Владимир Львович Кассиль — сын писателя, удивительно на него похожий, такой же некрасивый, такой же обаятельный, тактичный, воспитанный. Узкие ладони, холёные ногти. Говорят, отличный врач. Слегка пижон, аккуратист. Сидя, незаметно ощупывает под коленками дорогие фланелевые брюки: не мнутся ли?..
449
Кстати, Михаил был министром государственных имуществ, но у него своих денег не хватило, взял в долю брата-сочинителя. А у нашей думской шушеры на новые виллы хватает!