Вася[88] демонстрировал мне «домну для плавки свинца».
Загробили ДОС[89]. И молчок! И опять никто не виноват!
Не помню такого жаркого, душного лета, как в этом году. Я всё время мокрый от духоты. Под Москвой загорелись торфяники. Сизая дымка наползает на Москву. На всех шоссейных дорогах посты милиции тщетно стараются сократить поток машин, выезжающих из города, надеясь предотвратить лесные пожары. Я в «Комсомолке» специально для ГАИ взял справку, что живу в Переделкино. Листва пожухла и опала, шуршит под ногами.
Из «Пошехонских рассказов» М. Е. Салтыкова-Щедрина («Рассказы майора Горбылёва»):
«А по-моему, настоящая наука только одна: сиди у моря и жди погоды».
«Что такое чертовщина и как её понимать надлежит — на это я определённого ответа дать не могу. Но ведь с другой стороны, ежели сказать наотрез: нет чертовщины! — а вдруг она есть? Кто тогда в дураках будет?»
Во мне необыкновенно развита тяга к делам второстепенным. Именно она вредит мне в жизни более всего.
Валя[90] сказала, что отдаст Ваську в Суворовское училище. Никогда ещё не был так взволнован и так разгневан. Да что же это такое! Ну какой же из Васьки военный человек?!!
«Солярис» Тарковского понравился мне несравненно больше, чем «Солярис» Лема.
Вечером у Феоктистова. Готовим с ним большое итоговое интервью по проблемам космонавтики к 50-летию образования СССР. Костя угощал меня фантастическим ужином: помидоры, печенье, творог и мед.
С Константином Петровичем Феоктистовым.
Вместе с Васей Песковым выступали в студенческом клубе МГУ. Много записок. На вопрос, что его больше всего поразило в США, Вася ответил замечательно:
— Самое удивительное то, что когда отворачиваешь кран горячей воды, течёт горячая вода, а когда холодной — течёт холодная…
27.9.72
Ни денег, ни праздности, ни роскоши мне не надо. Единственное, чего я желаю всем сердцем, это чтобы судьба разрешила мне заниматься моим делом, не отвлекаясь на квартирные хлопоты, больницы, лекарства, бесконечные поиски чего-то необходимого, неотложного. Мне хочется вычистить свой мозг от всего мусора, которым он забит, покончить с глупыми, бесполезными визитами, стать более скупым эмоционально, но тем, кому действительно надо отдавать себя: любимой женщине, детям, немногим друзьям — отдавать щедро. Надо не распылять свои привязанности, вложить все силы души в по-настоящему важные, нужные, действительно полезные дела.
Надпись на машине-фургоне: «Океаническая рыба — источник здоровья». А речная? Яд?
Свердловск. Темный, непонятный. С первых минут одно желание: уехать отсюда.
Вонсовский[91]. Хорошее, доброе, интеллигентное лицо и говорит хорошо. Только смотрит не в глаза, а куда-то вниз. Это мешает.
Молибден и вольфрам нельзя обработать при комнатной температуре.
Завод «Русские самоцветы», суровая служба режима. На заводе повстречал целую бригаду ребят из журнала «Знания — сила», среди них — Карл Левитин, давний приятель школьных лет. Когда уходили с Карлом с завода, первым через турникет в проходной прошёл я, оглянулся и говорю:
— Ну, вот, а ты всё говорил: «Не пронесём, не пронесём…», — и убежал.
Военизированная охрана мгновенно облапала Карла и раздела его чуть ли не до трусов.
Мгновенно по прибытии в Москву Панкин затребовал меня на «Волынскую-2» — дачу ЦК КПСС, писать Брежневу речь на совещании по профтехобразованию. В нашей маленькой группе (из «КП» нас трое: Панкин, Сабов[92] и я) мне удалось отвоевать важную должность: я заказываю иностранные фильмы, которые простым смертным смотреть не дозволяется, их прокручивают только на таких вот дачах. Поначалу пошёл шепоток, что хорошо бы заказать какую-нибудь порнушку, но я его пресёк, понял, что смогу увидеть несколько действительно хороших картин.
Смотрели «Боккачио-70» с Софи Лорен, «Сатирикон» Феллини, «Мозг», «Конформист», «Итальянское дельце» и «Ребёнок Роз Мари». Два последних — едва ли выше среднего.
Я в составе бригады, которой поручено организовать подписку на «КП» на Урале и в Сибири. В Свердловске местное комсомольское начальство имеет свои традиции: гостей ночью отвозят на границу Европы и Азии, кормят пельменями и поят водкой. Делать всё это в лесу на холоде, только при свете автомобильных фар довольно неудобно. Я предложил секретарю обкома ВЛКСМ перенести пограничный столб в какой-нибудь свердловский ресторан. Он воспринял моё предложение безо всякого юмора.