Клюев[284] рассказывал: Ивановская область занимает одну тысячную часть территории СССР, но даёт 25 % всех тканей страны.
Валентина Николаевна Голубева со своей ученицей Риммой Кулик.
Познакомился со знаменитой ткачихой Валентиной Голубевой, которая выполнила за 4,5 месяца годовой план. Что же это за план такой?! Она даёт за смену 744 м костюмной ткани, т. е. может в один день одеть всех мужиков «КП»! Из разговоров с ней я понял (но не подал вида, что понял), что очень многие из молодых ткачих сделать то, что сделала Голубева, могут. Дело не в физических возможностях человека, хотя обслуживать 24 станка, конечно, физически труднее, чем 9. Но при определенной сноровке можно работать и на ещё большем количестве станков (что и собирается сделать Голубева). Всё дело в том, что в Иваново ещё со сталинских времен, со знаменитых Дуси и Марии Виноградовых, был разработан способ изготовления рекордсменок. Выбирается молодая, неглупая, умело работающая и общественно активная комсомолка, и ей создаются особые, привилегированные условия работы. Она получает самые исправные станки, лучшее сырьё, при ней всегда мастер, готовый запустить вдруг остановившийся станок и т. п. При таком раскладе только дура не станет героиней. Умные местные начальники понимают, что слишком часто создавать рекордсменок не надо, поскольку они могут девальвироваться. Москва должна думать, что это самородки, ткачихи уникальные, не каждое десятилетие рождающиеся. Однако предполагаю, что если создать такие условия для не очень молодой, но опытной, много лет проработавшей ткачихи, она сможет добиться ещё более впечатляющего результата.
«Хвастлив, как ивановский мужик».
Журнал «Отечественные записки», 1864
Великий драматург А. Н. Островский похоронен на маленьком кладбище в сельце Николо-Бережки.
Сегодня вспомнилось былое: отдел науки, Михвас[285]. Какое-то время Хрущёв был одержим идеей создания картофелеуборочного комбайна. Он считал, что все другие сельскохозяйственные работы у нас механизированы и остается только научить машину собирать картофель. Он жёстко критиковал учёных, которые саботировали задание партии, хотя и в других странах, где партии не было, тамошние учёные эту задачу до конца решить тоже не могли. В этот момент и пришел в отдел науки какой-то потёртый человек и заявил Михвасу, что он изобрел картофелеуборочный комбайн. Михвас страшно воодушевился и стал требовать чертежи.
— Зачем чертежи? — скромно потупившись, сказал изобретатель. — Я могу действующую модель продемонстрировать…
С этими словами он извлёк из маленького чемоданчика фантастическую конструкцию. Величиной она была примерно с обувную коробку и состояла из гладко обструганных дощечек и палочек, к которым крепились металлические детали, вырезанные, как я понял, из консервной банки. Запомнились мне и зубчатые передачи из обычных катушек из-под ниток. Для уменьшения трения они были снабжены в качестве подшипников маленькими кусочками хозяйственного мыла. Вся эта штуковина взводилась с помощью накручивания жгута из рыжей резины, которая, как известно всякому истинному конструктору рогаток, хорошо растягивается.
И сейчас помню, какая это была замечательная модель! Сейчас я купил бы её за большие деньги!
Конструктор довольно долго вращал какое-то колёсико, заряжая модель. Наконец он проворно поставил её на письменный стол Михваса и отпрянул. Модель пришла в движение. Она не спеша шла по столу, подбирая под себя все лежащие на нём бумаги (то были оригиналы газетных статей!), мельчила их до размеров конфетти и выбрасывала эту бумажную стружку через конус вверху, отчасти напоминавший маленькую граммофонную трубу.
— Остановите её! — заорал Михвас.