Лучшая иллюстрация народной мудрости: «Не в деньгах счастье!»
Читал пьесу Чудецкому, Федюкину и Солодову. Солодов ругал, Чудецкий хвалил, Федюкин подсказал один интересный ход.
12.2.97
Странный сон привиделся мне…
Морской порт. Высоченные пакгаузы, склады, краны. Мне надо кого-то проводить, кто-то уплывает, но кто — я не знаю. Я еду на своей красной «восьмёрке». Со мной маленькая, очень симпатичная собачка. Подъезжаю, хочу где-то поставить машину, но везде запрещающие знаки. А пароход уже отходит. Ставлю машину у какого-то пакгауза. Оставляю собачку в машине, собачка скулит, а я бегу на пирс и вижу чёрный силуэт уходящего парохода, белый бурун за кормой. Опоздал. Возвращаюсь, а машины нет. Я бегаю среди каких-то мрачных сооружений, плохо освещённых корпусов, цехов. Что-то напоминающее прокатный стан, который я видел в Нижнем Тагиле в 1981 году. Людей очень мало, все в пластмассовых касках, разговаривать никто со мной не хочет. Наконец вижу молодого улыбающегося парня в каске, объясняю, что машина пропала. Он смеётся и говорит:
— А вашу машину уже пустили под пресс, потому что вы её неправильно поставили…
— Как под пресс?! — кричу я. — Разве можно под пресс?! В ней же собачка!
Весёлый парень смеётся, потом говорит:
— Да ладно, я пошутил, вон ваша машина, — и показывает пальцем вверх.
Я запрокидываю голову и вижу, как из темноты неба выплывает моя машина, подвешенная на тросах. Кран опускает её медленно, у самой земли она даже подпрыгивает несколько раз, как мячик, на скатах.
Тише! Тише! — радостно кричу я.
В то, что машину мою пустили под пресс, я как-то сразу поверил, и теперь счастлив. Открываю дверцу, и собачка кидается мне на грудь, целует и лижет меня…
Я просыпаюсь с ощущением полного счастья, ощущением давно забытым. Всё так хорошо, а будет ещё лучше! И весь следующий день какой-то отголосок этого счастья не оставлял меня.
Ночь с 12 на 13.2.97
Ольга Ярославовна Голованова.
Лёлька сама сочиняет музыку! Чудеса!
Православие ещё оттого отторгает меня, что весь наш религиозный лад какой-то мрачноватый, неулыбчивый. Всё время чувствуешь себя в чём-то виноватым, а в чем я виноват? Я не виноват даже в том, что родился. Коли живу дурно, пусть Господь приберёт, и дело с концом. Всё, что не приносит людям радости, если поразмыслить, нелепо.
Начал штурм записных книжек.
25.2.97
Я сказал Лёльке, что поеду в Москву на день рождения её брата Саши. Лёлька спрашивает:
— А как зовут Сашину маму?
— Валентина Алексеевна.
— А ты с ней знаком?
Видя полное смятение на моём лице, смеётся и добавляет:
— Ну ладно, ладно, я же шучу…
В марте 1996 года в немецком городе Дармштадте проходила 2-я Международная европейская конференция по космическому мусору. Тема — весьма серьёзная, как выяснилось (см. «КП» от 28.5.1997). В числе приглашённых на эту конференцию из России были: заведующий кафедрой МАИ Владимир Алексеевич Афанасьев, его сотрудница Ольга Валериановна Тушавина и профессор той же кафедры Юрий Викторович Чудецкий. Я увязался с ними за компанию, как до этого увязался в поездку по Италии. После окончания работы конференции мы взяли напрокат машину и несколько дней путешествовали по Германии, Франции и Люксембургу.
Гостиница «Агат» на краю Дармштадта. Трамвай летит как стрела. Туманное утро на Майне. Ни единого человека, только летят машины на бешеной скорости. Чисто и пустынно, словно сбросили нейтронную бомбу. В воскресенье, в 9 часов утра во Франкфурте нет ни одного прохожего.
Делегация МАИ на конференции в Дармштадте: заведующий кафедрой В. А. Афанасьев, старший преподаватель О. В. Тушавина, я и профессор Ю. В. Чудецкий.
На выставке в Майнце 500 работ Сальвадора Дали. Дали придумал мягкие часы, а практичные немцы изготовили их и продают по 280 ДМ.
Дали ловко манипулирует с игральными картами. Вырезает разные цветные кусочки, отдельные фрагменты, мозаично монтирует, что-то дорисовывает. Интересно!
Слон на ногах кузнечика. Символ сегодняшней России?
Ангел верхом на улитке. Как медленно движется благая весть! Но у улитки тоже крылья!
Жираф с планеты Сатурн из серии «Завоевание космоса». Даже Дали не мог придумать ничего нового, совмещает ранее несовместимое, но всем хорошо известное.