20.4.93
Весна нынче недружная, ломкая. Снег перед окнами моими ушёл совсем лишь 23 апреля.
25 апреля — день референдума. Ельцин должен победить, поскольку сегодня по народному календарю день Василия Парийского. Медведь (т. е. Ельцин) в этот день встаёт и выходит из берлоги.
Заяц дорогу перебежал — к неудаче. Но мы застраховали себя от неудач самым радикальным способом: перебили всех зайцев!
«Рукописи не горят!» Кстати, бумага действительно в пачке горит очень неохотно, только по краям. Сжечь книгу нелегко. Фашисты с Гейне, наверное, упарились.
В настоящем доме должно быть два этажа. Иначе это не дом, а помещение.
Атомную бомбу мы у американцев своровали, это известно. Но мало кто знает, что к моменту испытания американского аналога на Семипалатинском полигоне, у нас была своя бомба, сконструированная Виктором Александровичем Турбинером.
Турбинер родился в 1910 году в Днепропетровске. В юности жил в Запорожье, где закончил ремесленное училище в 1925 году. В Москве у него был дядя, который устроил его на авиазавод «Гном-Рон» (Проверить! Завод был в р-не метро «Семёновская»), Работал на заводе «Дека»(?) монтажником. Ремонтировал иномарки: «Испано-Сюиза» (Франция), «Спа» (Италия), BMW (Германия), собирал первые моторы Микулина.
Виктор Александрович Турбинер.
Жил у дяди. Поступил на машиностроительный факультет МВТУ, сдав единственный экзамен — диктант.
Учился по вечерам. Днём работал на заводе МИЗ (Московский инструментальный завод), который построили американцы. Потом строил наш завод «Фрезер». Был искусным фрезеровщиком, но делать инструменты ему было скучно. В 1936 году получил диплом инженера по автоделу. Но ещё до диплома в Москве начал создаваться авиазавод №25, где собирались выпускать моторы. Там Турбинеру дали маленькое КБ и маленький опытный цех для отладки авиационных станков, на которых делали пропеллеры. Виктор переделал один узел, всё стало получаться гораздо лучше. Через два часа его вызвали к директору завода Георгию Ивановичу Старченко, который пригласил Турбинера съездить с ним в Америку.
В Нью-Йорк плыли на пароходе. С мая 1935 года Турбинер работал приёмщиком американского оборудования для наших авиазаводов в городе Паттерсон в 100 км от Нью-Йорка на фирме «Кёртис-Райт» (авиадвигатели). Он был студентом 4-го курса, но у него была визитка, где значилось: «инженер-механик». Потом АМТОРГ направил его к Великим озёрам, в город Спрингфилд — столицу штата Иллинойс — на фирму «Брайент» для приёмки шлифовальных станков. Там для нас построили четыре очень современных внутришлифовальных станка на гидравлике. Виктор не подписывал актов приёмки до тех пор, пока не проверил станки на всех режимах работы. Мастер Альберт Феллоу возил его на спортивном «Понтиаке», показывал город, привёз домой, знакомил с родителями (отец его был директором завода, но другого, не станкостроительного), познакомил с невестой, вместе катались в лодке по озеру Саропик. А из АМТОРГа новое задание: принять долбяки для изготовления зубчатых колёс на том самом заводе, где директором был Феллоу-старший. Виктор организовал специальную лабораторию по проверке долбяков и продумал, как их проверять, — ведь в СССР долбяки не делали. Поэтому он попутно изучил их производство, понял, что весь секрет в шлифовке долбяков, — и сегодня это дело тонкое. Вечерами подробно записывал всё увиденное. Потом переехал на моторный завод Форда, у которого мы купили лицензию для ГАЗа.
Турбинер вернулся на свой завод, но когда его назначили главным инженером, от должности отказался: ему было скучно. Перед войной он был главным конструктором авиазавода № 165 и вместе с ним был в эвакуации в Куйбышеве, а потом вернулся в Москву. Тут он узнал о ядерной бомбардировке Японии и захотел сконструировать советскую атомную бомбу. Один из его заводских коллег подсказал, что бомбой якобы занимается Курчатов, а сидит он где-то в р-не метро «Сокол». Турбинер поехал. В трамвае он разговорился с молочницами:
— Тебе атомная бомба нужна? Так это через две остановки…
Курчатов сразу его принял.
— Я — профессиональный конструктор… — сказал Турбинер.
— Тогда я поставлю перед вами невиданную задачу, — сказал Курчатов и дал Турбинеру телефон Харитона.