- Говорят, что она погибла во время перехода, - закончил свой длинный рассказ Вемка, - Но ходит легенда, что Сиару видели то тут, то там в образе жрицы.
- Глупости все это, сын. – прервал его Фанфил. – Сказки, для мечтателей и подростков. Лучше бы ты так теорию магии и перемещений изучал, как старые легенды и летописи.
Вемка насупился и покраснел под серьезным, осуждающим взглядом отца и под насмешливыми, и ироничными взглядами окружающих.
- Шел бы ты спать, сын. – улыбнулась ему утешающе мать. – Время уже позднее. Нам всем надо выспаться перед предстоящими приключениями. Мы все тоже скоро спать пойдем. – добавила она, видя, что Вемка хочет что-то возразить.
- А у мальчика, определенно, талант рассказчика, - улыбнулся Парс, когда Вемка ушел в свою комнату.
- Только в этом то он и силен, - сокращённо покачал головой староста. – Вемка – сказочник и мечтатель. За какое дело не берется, все у него из рук валится. Совершенно к жизни не приспособлен мальчишка.
- Перестань, Фил! – воскликнула супруга старосты, - Все изменится. Он скоро израстется и пройдет эта дурь. Ремеслу научится. Ну, а коли нет, может художником станет или писарем. А может сказки станет писать. Мне Римма рассказывала, что в их мире…
- В их мире Айна! – закричал староста и так грохнул кулаком по столу, что посуда подскочила, а столешница глухо заскрипела, протестуя против подобного произвола. – В их мире! У нас и своих сказочников достаточно! И как они живут эти балаболы? Полунищие оборванные бродяги! Знатные тунеядцы, только и годные на то, чтобы языком чесать!
Все присутствующие при этом переглянулись, а Парс вздохнул. В его глазах читалось сочувствие. Сколько раз в своей жизни он уже слышал это? Точно так же, что он ничего не добьется и что у него ничего не получится. Что он всего лишь отброс общества, каких много на обочине жизни. Подобные слова окружающих во многом привели к тому, что он старался самоутвердиться хоть где-нибудь. А где может самоутвердиться мальчишка-подросток? Только на улице, только в компании таких же шалопаев, как он сам. А там уже все началось само собой. Он не смог вовремя остановиться (да и знал ли он тогда, что значит вовремя?) и его жизнь превратилась в клоаку, в отходы которой он погружался все сильнее.
«Если бы не Замия…» - думал парень и сердце его сжималось. Почему он промолчал, что метка пропала? Почему никому не сказал об этом?
Эти вопросы были больше риторическими, так как ответ на них он прекрасно знал прекрасно. Все из-за страха. Он банально боялся, что его прогонят, что избавятся, что станет ненужным. Ну и что теперь? Ничего… Да и что бы смогла изменить эта информация? Ничего. И от этого становится только горше.
Пока Парс предавался своим невесёлые думам, скандал между супругами только набирал обороты. Айна, как любящая мать, не хотела признавать полную бездарность своего ребенка. А Фанфил, как он утверждал, «трезво смотрел на вещи».
Неизвестно, чем бы закончилась семейная ссора, если бы не вмешался Ирнас.
- Прекратите. – его спокойный, ровный голос возымел большее действие, чем если бы он закричал. – Никто кроме Судьбы и самого парня не может решать, получится из него что-то или нет. Вы – родители! Вы должны поддерживать своего ребенка. А если вам не хватает на это сил, то хотя бы не мешайте. У каждого разумного своя нить судьбы. Не надо осуждать его и говорить, что он бездарь. Лучше вы этим не делаете. Хотя бы потому, что Вемка до сих пор стоит неподалеку и все слышит.
Айна тихонько всхлипнула прикрыв рот ладонью. Она всегда старалась не выяснять конфликты с мужем в присутствии детей. Она не хотела чтобы сын услышал все это, и уже было дернулась, чтобы бросится к Вемке и утешить его, но была остановлена повелительным жестом ирлинга.
- Парс, - окликнул Ирнас, так и не вынырнувшего из раздумий парня. – Сходи, поговори с Вемкой. Думаю, ты понял меня.
Иностранный метаморф кивнул и ушел. Парс помнил о том, что огненный ирлинг читает мысли. И его даже не смущало, что его мысли кто-то подслушивал. Сейчас его опыт мог послужить на пользу, чтобы парень не совершил тех же ошибок, что и сам Парс когда-то.