- Ты ведь хочешь этого? - прошептал мужчина, мягко останавливаясь на самом входе. - Скажи мне. - потребовал он.
- Да, - прошептала я, уже плохо соображая, что хочет от меня мой мучитель.
- Громче! - снова потребовал он и зажал между пальцами горошину, мягко перекатывая ее.
- Да! - закричала я, чувствуя, что всего один шаг отделял меня от оргазма.
Довольный моим ответом ирлинг резко ввел в меня два пальца и прижал большим пальцем чувствительную точку, доведя меня парой движений до сладостного взрыва.
Не дав мне опомниться, Ирнас посадил меня на лабораторный стол и избавив одним движением от мешающих ему штанов и трусиков, словно исстрадавшийся жаждой путник, приник к сокращающейся плоти, вылизывая ее, посасывая, прикусывая.
Не успевший схлынуть оргазм снова накрыл меня, заставляя кричать, выгибаться, впиваться пальцами в огненные волосы и все сильнее притягивать голову мужчины.
Доведя меня до черты еще несколько раз, Ирнас уложил совсем ничего не соображающую меня на тот же стол и мягко провел возбужденной головкой уже свободного от ткани члена по истерзанной плоти. Его скользящие движения вызывали во мне сладострастную дрож, хотя казалось, что сил совсем не осталось. Мягко подхватив меня под бедра, мужчина резко вошел внутрь, вырывая судорожный вскрик.
- Думаю ты не против оседлать мой член самостоятельно. - хрипло прошептал он и через мгновенье, уже он лежал на том самом столе, а я сидела сверху, судорожно сжимая мышцами каменную плоть. - Давай малышка... Вверх... Вниз... - его руки смяв мои ягодицы подняли меня по стволу вверх, а потом резко опустили вниз. - Какая ты умничка...
Я насаживалась на него, не сводя взгляда с затягивающего в себя синего омута, перечеркнутого крестом зрачка. Во мне словно что-то требовало двигаться на нем все сильнее. Увидеть, как он будет дрожать в предвкушении разрядки, как закатятся его необыкновенные глаза, а губы приоткроются чтобы издать хриплый сексуальный стон. Содрав с мужчины и так расстегнутую рубашку, я скользнула ногтями по твердым плитам мышц и склонившись припала губами к его шее, не переставая двигаться на нем.
Мужчина утробно зарычал и схватив меня за бедра начал вбиваться в меня все сильнее мучительнее, а я, отикинувшись назад удерживалась на грани безумия, желая увидеть, как хорошо будет моему мужу.
И я дождалась. Очередной невыносимо сильный толчек, мозолистые пальцы впились в ягодицы и без того огромный орган стал увеличиваться внутри изливая в меня горячее семя. Ирнас не стонал, он рычал, его глаза стали словно безумные и я поддавшись этому безумию снова улетела к звездам, повалившись на обнаженную грудь мужа.
***
Эфир
Орест сидел с потухшим взглядом и смотрел в огромное зеркало сквозь которое отображался похоронный обряд его Наины. Красиво одетая девушка, с украшенными цветами волосами лежала на большом прямоугольном камне и со счастливой улыбкой "смотрела" застывшим взглядом в небеса. Вокруг нее собралось множество женщин без каких либо украшений. Их губы шевелились, женщины что-то пели. К сожалению зеркало плохо передавало звук и без того тихие слова сливались в сплошное невнятное гудение.
- Я хочу уйти с ней. - твердо сказал Орест, бросив яростный взгляд на Анхейля.
На что демон только тяжело вздохнул. Эти слова повторялись из раза в раз и лишь сила более старого и опытного демона заставляли молодого игниса оставаться на месте.
- Ты отнял самое дорогое у одной женщины, теперь боги отняли самое дорогое у тебя. - спокойно произнес Анхейль.
Он видел все то, что происходило с демоном. Как тот оказался заперт в теле иномирного мальчика, как впервые глотнул свободу при первом обороте иномирянина и как тяжело было отказаться от этой свободы. Демона невыносимо раздражала любовь к нагине по имени Замия. Самого игниса девушка не привлекала и он знал, что если Орест после воссоединения решит остаться с девушкой, то ему придется смириться, хоть это и не будет его уже волновать, так как он не будет больше собой. Это его бесило еще сильнее. Он постоянно накалял обстановку среди разумных которые окружали Ореста, психовал, заставлял мальчика закрыться, искать уединения. А когда поймал нужный момент не стал даже задумываться о том, что хоть среди пантеона нет Справедливости (прим. ав. имеется ввиду что нет бога или богини Справедливости), ни одно действие не останется безнаказанным. Он не пожалел мальчика, который столь самозабвенно любил и теперь погибла женщина, которую он считал своей парой.
- Он сам виноват. - прорычал демон, поднимая безумные глаза на Анхейля. - А она и ее мужья отняли мое сердце и я убью ее...