— Всё в порядке? — голос не выдаёт испуг, а вот глаза — совсем другая песня. Петир тянет губы в улыбку, и мягко касается её щеки.
— Не бойся, золотце.
Бояться уже поздно.
Комментарий к Страх
было выложено вк 17 июля, не плагиат, если что ;)
========== Призрак ==========
Петир знает, невозможно — всего лишь оценочная характеристика чего-либо как необыкновенного, чрезвычайного, исключительного по силе проявления. Он не верит в мистику, в гадалок, в просыпанную соль. Обладатель пулитцеровской премии, автор нескольких изданных и переведенных на несколько языков романов, финансист по образованию, писатель по призванию, стоит, глядя на точную копию героини своей книги. Рыжие волосы, кристально-голубые глаза, улыбка на нежных губах, глубокий, слегка гнусавый голос.
— Мистер? Мистер, с вами всё в порядке?
Её ладонь ложится на его локоть, вырывая из транса, и Бейлиш рассеянно бормочет:
— Да, да, в полном.
— Вам стоит присесть.
Он послушно садится за столик, продолжая откровенно пялиться на неё, ничуть не встревоженный её смущенным видом. На бейджике написано «Сара», и Петир сглатывает:
— Сара…
— Санса, на самом деле.
Санса робко заправляет прядь волос за ухо и смотрит из-под опущенных ресниц. Её движения и взгляд — со страниц его романа о скромной официантке, чьи родители погибли в аварии, оставив на её плечах заботу о двух младших братьях и сестре. Семейная драма о попытках смириться со смертью, о сложностях в отношениях сестёр, о раннем взрослении…
— Санса, — приходится взять себя в руки, стряхнуть наваждение и дипломатично коротко улыбнуться. — Можете принести что-нибудь на ваш вкус?
Если она принесет булочки с ванильным кремом и облепиховый чай (он его ненавидит), то ошибки быть не может — Бейлишу пора вызывать психушку или экзорциста.
Он не понимает, как она может существовать в самом деле.
***
Конечно, он возвращается. Садится у окна, заказывает нелюбимый облепиховый чай и наблюдает за ней. Отмечает каждый жест, каждую случайную улыбку.
— Вы к нам зачастили, — замечает Санса с улыбкой, ставя перед ним тарелку с пирогом.
— Меня покорила ваша выпечка.
Она улыбается шире и слегка дергается, когда ощущает прикосновение к своей руке.
— У вас там остатки краски.
Румянец восхитительно заливает бледные щеки, и она судорожно протирает запястье, бормоча:
— Помогала брату с рисунком.
На лице Бейлиша не дергается не единый мускул, он только старается, чтобы голос не звучал слишком нетерпеливо и навязчиво:
— Ваши родители, должно быть, вами гордятся.
— Наверное, гордились бы, будь они живы. Простите, мне нужно идти принимать другие заказы.
Петир не верит в судьбу. Жизнь заставляет его сломать свои установки, смеётся, в лицо бросая страницы его же рукописей.
Санса реальна. Та же, что была в одной из его книг (не самой лучшей, признаться честно), в той, что из раннего. Он мог бы забыть о ней, если бы когда-то не прописывал её героиню до мельчайших подробностей. Этой Сансе тогда, должно быть, было не больше десяти лет.
Петир впервые за свои тридцать семь лет не понимает, что делать, — уйти и забыть, или продолжить наблюдение за этим призраком, сошедшим из мира иллюзий.
Хуже всего — он знает, что на последних страницах она умрёт.
***
Ему кажется, он сам выносит ей приговор. Приставляет нож к горлу, дуло пистолета к виску и кинжал к сердцу. Отсчитывает её последние минуты буквами — клац, клац, клавишами клавиатуры.
— Петир? Вы снова витаете в облаках.
В её глазах — добрая насмешка, а губы подрагивают в норовящей пробиться улыбке. Петир делает глоток из своей чашки.
— Писателям это свойственно. Мне кажется, я выпил здесь столько чая, что ты можешь называть меня на «ты».
Через пару минут её перерыв закончится, а ему хочется задать ей кучу вопросов. От любимого цвета до детских воспоминаний. Какой автор устоит перед возможностью пообщаться со своим героем.
— Ладно.
— Расскажи мне о своих братьях.
— Они очень помогают мне. Не доставляют хлопот, убирают квартиру, делают домашнее задание, ну, почти всегда, а вот сестра…
—… сущее наказание.
— Вы… ты прямо с языка снял. Мне иногда кажется, ты знаешь меня лучше меня самой, — смеётся Санса, и Петир хмурит брови, не в силах выдавить улыбку.
В день, когда она погибнет, будет идти дождь.
Петир помнит, как писал резкий контраст её крови с серым асфальтом. Он думает, что на дворе август, и солнце вот-вот сменится пасмурным небом. Впервые он желает, чтобы этого не случилось.
Этой ночью он жалеет, что никогда не писал фэнтези, где героя можно оживить при помощи магии.
***
Часто Бейлиш думает, что ему кажется. Он сам придумал, что Санса похожа на персонажа, сам приписал ей эти качества. Она не умрет в конце книги, её история длиннее, чем сотня страниц.
Он становится более настойчивым в своих ухаживаниях, водит её в кино вечерами и с приближением октября становится всё тревожнее.
— Ты сам не свой, — хмурит она брови, сжимая его ладонь. От неё чудесно пахнет лавандой, а на плечах легкая блуза пастельного цвета.
— Ты не хочешь уехать куда-нибудь в теплые страны? Возьмем твоих братьев и сестру, рванем погреться на солнце.
Целует тыльную сторону её ладони, заглядывает в глаза в надежде и думает, что вот она — его расплата за гордыню и тщеславие. Годы, проведенные в свете славы, светские рауты и улыбки во время автограф-сессий, вдруг стали неважными.
— У меня работа, а у них школа, Петир. Может, летом?
— И всё-таки подумай, милая. Говорят, этот октябрь будет промозглым.
— Значит, будет больше поводов заходить сюда на чай, да?
***
Петиру кажется, что кто-то поставил ему шах и мат и смеется в лицо. Смотри, писака, ты — убийца. Забавно, верно?
Глядите все, он убил невинную девочку. Не мог ты написать ей счастливый финал?
Бейлиш пишет альтернативный конец, строчит ночами, заливая в себя энергетик, и утром приходит в кофейню, чтобы Санса только покачала головой, ворча о том, что его вдохновение могло бы подождать до утра.
— Ты сбрендил, Мизинец, — закатывает глаза Варис, когда слышит его рассказ. — Натурально поехал головой.
В общем, спорить с этим бесполезно.
Петир ненавидит наступивший октябрь, нехотя выпускает Сансу из объятий и старается не оставлять её одну.
— Обещай, что завтра никуда не выйдешь. Мне нужно встретиться с издателем на пару часов.
— Да что с тобой? Ты меня пугаешь.
— Пообещай.
— Обещаю, обещаю. Но Петир…
Он целует её так, будто этот раз последний, судорожно, на надрыве. Почти что умоляет её поехать с ним завтра, чтобы ни на минуту не была вне его поля зрения.
Завтра обещали дождь.
***
Судьба́ —предопределённость событий, поступков. Бейлиш столько раз доказывал, что с ней спорить бесполезно. Сколько лет он смеялся над теми, кто пытался.
Когда Санса не берет трубку, он заметно напрягается.
Когда она не принимает его звонок в третий раз, Петир переносит встречу, вслед услышав что-то про «зазвездившегося писаря».
Ему всё равно. Он смотрит, как по асфальту бьют капли, и дышит этим мокрыс воздухом, доставая сигарету. Зажечь получается не с первой попытки.
— Возьми же трубку, давай.
Из детства он помнит, как отец сел перед ним на корточки и сказал, что теперь они будут вдвоем. Что мама смотрит сверху, потому что ангелы забрали её к себе. Он не помнит своих чувств, только заплаканные глаза отца и то, что в этот день в Перстах светило редкое солнце.
Когда ему говорят о смерти Сансы, идёт дождь.
Комментарий к Призрак
Все драбблы этого сборника выкладывают сначала в группе Another Ending:)