Когда, после суровых и настороженных приветствий четверо сели за стол переговоров, Гриневский первым делом вытащил из кейса четыре бутылки — водку, виски, джин и кагор. Рядом легла тугая пачка долларов.
Харитонов взглянул на это добро, сглотнул слюну и машинально спросил:
— Закуску привезли?
— Конечно!
— Хорошо. Марк, ты пойди с Галиной собери на стол. И не как обычно, а с тарелками и салфетками. Всего десять минут. Мы пока баксы будем раскладывать. Денежки любят счет.
Яков слюнявил пальцы и подбирал сотенные купюры в стопки по десять штук — вот одна тысяча, еще, еще. Для проверки он вынул денежку из центра колоды. Присмотрелся к купюре, похрустел, понюхал и зачем-то лизнул.
Похоже, что не фальшивки! И номера на всех разные. А на некоторых зеленоватых прямоугольниках в уголках небольшие чернильные печати или рукописные арабские буковки.
У каждой деньги своя судьба. Кто-то долго лежал в сундуке или сейфе, а кто-то колесил по свету, переходя из рук в руки. Теперь эти баксы покинут страну «клятых москалей» и поедут в самостийную Украину.
Да, на эти гроши можно вагон сала купить!
Харитонов сложил доллары в пачку, стянул резинкой, встал и протянул Гриневскому руку.
От неожиданности Феликс замешкался. Потом вскочил и ответил на рукопожатие.
— Очень рад, Яков, что вы довольны. Я не хотел, чтоб вы уходили с обидой.
— Какие тут обиды. Все — как в аптеке. Только подозрительно мне.
— А что такое?
— Странно мне. Первый раз встречаю честного нотариуса.
Феликс замялся и два раза хихикнул. А Харитонов рассмеялся во весь голос, хлопнул Гриневского по плечу и направился с деньгами в боковую комнатку, превращенную в чулан.
Чуть подвинувшись, нотариус увидел, что Яша прошел к полкам у левой стены. Краем уха Феликс зафиксировал скрежет и жестяной звон какой-то посудины — или ведра, или тазика типа банной шайки.
А стол уже ломился от вскрытых консервных банок, от нарезки колбас, ветчины и красной рыбы, от маринованных огурчиков, оливок и разных прочих фруктов.
Для «прощального банкета» гости закупили две баночки осетровой икры. По-человечески им было жалко хохлов!
Хотелось порадовать ребят напоследок…
Набор спиртного был четко выверен. Ни один уважающий себя мужик не будет пить сладкий кагор, а тем более — джин с противным можжевеловым запахом.
Пили вроде бы из одного котла, но Галина, как слабая женщина налила себе кагор, а интеллигентный нотариус согласился на джин с тоником. Хохлы предпочли армянский коньяк и водку с клофелином.
И естественно, что они начали с водки!
После третьего тоста Харитонов уткнулся лицом в тарелку. И Марка Ситника это сильно насторожило! Он грозно хрюкнул в сторону Феликса и встал. Но его повело в разные стороны, закружило и отбросило на старый пружинный диван.
Там он и вырубился окончательно.
Выждав минуту, Феликс с Галиной бросились в чулан. Там у левой стены на полке стояла старая оцинкованная детская ванночка. Такими пользовались еще при «Мойдодыре».
Внутри этого раритета внавалку лежали ржавые инструменты и всякое барахло. А под ванночкой притаились две пачки долларов — прошлая часть долга и сегодняшняя. Одну колоду взяла себе Галина, а вторая половина досталась Гриневскому.
Электричество в доме было.
И газ был!
Но по крестьянской привычке хозяева, которые сдали домик хохлам, на видном месте хранили примус, керогаз, подвесные лампы типа «летучая мышь». И естественно, что рядом стояли две трехлитровые бутыли с мутным керосином.
Одну емкость Галина Тарасовна лично вылила на покрытый ковром диван, частично занятый рухнувшим на него Ситником.
А в это время Гриневский городил вокруг привалившегося к столу Харитонова горы ящиков вперемешку с тряпьем из шкафов и комодов.
Вторую бутыль керосина тоже выливала опытная врач Яремчук. В комнате от сладковатых паров стало невозможно дышать.
Еще когда Феликс строил баррикаду вокруг Якова, он прихватил в углу двухметровый шест, похожий на толстое удилище. Оставалось только намотать на него тряпку и положить этот факел в керосиновую лужу возле дивана.
Они забрали все свои вещи и вышли на крыльцо. Галина чиркнула зажигалкой и зажгла тряпку на конце шеста. А Гриневский вбросил этот факел в комнату, стараясь попасть под ноги Яши Харитонова.
Бросок был точен, и пламя медленно поползло вверх к столу, заставленному закусками.