- Ложь, - тихо произношу, сжимая темную джинсу на коленях. - Он бы не стал.
- Лесь, - Август садится передо мной на корточки, скидывает непослушную красную челку с глаз, давая в полной красе увидеть свои темно-карие завораживающие глаза, и не на меня же смотрит, душу насквозь видит. - Так бывает. Психика человека довольно сомнительное явление. А Ден фанатик у нас, он свою работу долгом считает, вот и боится ее потерять. Себя - не боится; работу, репутацию нажитую годами - да. Ты не злись на него…
- Тут бы я поспорил, - встревает мент, но Малой не обращает на него ни малейшего внимания, все так же пристально глядя на меня и теплом своих ладоней согревая мои закоченевшие пальцы.
- Он не сдаст нас никогда, просто ушел в сторону. Ему легче так.
- Он бы сказал мне это прямо в глаза.
- А ты бы сам о таком признаться смог?
Повисла тишина, полная горечи и пропитанная отчаянием. Без Дена стало пусто, будто кусок плоти из сердца вырвали. Я не задумываясь доверил бы ему жизнь, а он… вот так вот… Едва удается сдержать злые слезы.
Я же видел, как его ломает, как плохо ему, хоть и не признавался в этом. А я помочь не смог. Не доглядел. Могу ли я осудить его выбор? Предательство ли это? И хотя сознанием готов сказать “нет”, ущемленная душа кричит “ДА!”
- Леська, темно уже, пора прикинуть, что делать с трупом.
- А когда ВЫ оставите меня? - откидываюсь на стену, не чувствуя опоры в спине.
- Ты напуган, родной, это нормально. Нам тоже не сладко. Мы не оставим тебя, я обещаю… В данный момент главное разобраться с мелочами и уже браться за поиски того, кто тебя кинул. Но сейчас надо собраться.
- Я в порядке, - заверяю его, стараясь не реагировать на тянущую боль в сердце. Это пройдет, главное привыкнуть. - Тебе что-то удалось еще выяснить о трупе?
- А я уже думал и не спросишь, - легко улыбается, поднимаясь на ноги и усаживаясь сбоку от меня (по центру от стола), забирает у Вадима из губ недокуренную сигарету, затягивается неглубоко и возвращает ему ее обратно. И этот жест между ними, слишком интимный, что ли, личный, полный доверия… напрягает.
- Не тяни, - требует Вадим, с шипением туша окурок в стакане и поглядывая на часы.
Свежий воздух из открытой форточки вытягивает запах перегара и выкуренных сигарет, становится легче дышать, а быть может, я себя так только успокаиваю.
- Не скажу, что после вскрытия узнал что-то новое. Девушка, приблизительно двадцати семи-двадцати девяти лет, - заученно перечисляет данные, как на рабочий диктофон, глядя то на меня, то на Вадима, - могу предположить, что работала проституткой. Все органы посажены, больше всего пострадали печень и почки, легкие тоже не в лучшем виде, алкоголизм и курение вскоре сгубили бы ее. Употребляла наркотики, имеет пучок венерических заболеваний, - передергиваю плечами как от озноба.
- Предохранялся? - скалится Вадим совсем издевательски. А я не то что о защите не помню, даже бабу эту в глаза не видел!
- Заткнись, сука, - шиплю в ответ не менее любезно. Август тяжко вздыхает, но говорить не перестает.
- Искать ее будут вряд ли, значит, можно смело закапывать.
- А если будут? - не унимаюсь я.
- А если будут - не найдут, - подхватывает Вадим, поднимаясь на ноги и расхаживая по кухне, спрятав руки в карманы синих джинсов. - Думаю, жертва была выбрана не случайно. Нужен был такой человек, чье исчезновение не наделало бы шума.
- И тут ты прав, мой истеричный друг, - соглашается Август, пересаживаясь на его место, чтобы видеть нас обоих. - Шмотки и побрякушки, что были на ней - не ее. Размер колец больше, чем ее настоящий, сережки вставлены в уши уже после ее смерти, проколы свежие, да и шмотки брендовые, не из дешевых, она себе бы такие не позволила. Кожа в плачевном состоянии, перемазана косметикой, но профессионально. Видели бы вы ее без грима, - блаженно скалится, глядя на нас исподлобья.
Переглянувшись с Вадимом, единогласно решаем, что видеть ее нам не хочется.
- Убийца неплохо тебя знал, - Вадим кивает сам себе, поворачиваясь ко мне лицом, и смотрит осуждающе.
- С чего такие предположения? - начинаю щетиниться в ответ, защищая себя.
- Блондинка, средний рост, размер груди третий, твой типаж.
- Это всех типаж, совпадение.
- Не уверен, - подхватывает его Август. - Что-то тут не чисто. Скорее всего, проявив отпечатки, мы обнаружим именно ее. Если она проникла в твою квартиру…
- Я не помню ее.
- Тут согласен, не сходится. Хотя белье и ее, для того, чтобы ты отключился, тебя надо было хорошенько накачать…
- У меня не было похмелья! - подскакиваю как в жопу ужаленный. - Я всегда с бодуна страшно болею, а тут ничего.
- Может стресс?
- Нет. Даже выхлопа не было.
- Значит, напичкали чем-то тебя накануне. Будем разбираться, а пока собирайтесь, нам пора на… эм… раскопки! - иной раз манера его поведения заставляет задумываться о его вменяемости.
В машину садиться не хочется совершенно, стоит только представить, что за “клад” лежит в багажнике. Легкий, почти не ощутимый, но от этого не менее неприятный запах уже пропитал салон. Вадим, занявший водительское кресло, открывает все форточки. Да, холодно, зато дышать можно. Сажусь рядом с ним, Август не возражает. Полностью погруженный в свои мысли, он где-то не с нами. Его взгляд иногда поблескивает в свете проносящихся мимо фонарей, почти уверен, что боль за Дениса у нас с ним одна на двоих.
Ветер и не прекратившийся мелкий дождь попадает на лицо, раздражает кожу, поэтому глубже зарываюсь подбородком в ворот любимой темной толстовки с капюшоном, становится теплее, но не настолько, чтобы перестать ощущать трясучку в коленях. Не хочу туда ехать. Плохое предчувствие, как шепот сознания, предупреждение свыше.
- Вадька, может, ну его на хуй, это кладбище? - больше прошу, чем спрашиваю, почти срываясь на жалобный скулеж.
- Меня посещают те же мысли, - соглашается легко, притормаживая, километра три не доехав до кладбищенских ворот. Ночь. Пасмурно. Дорогу почти не видно и свет от фар на сыром асфальте выглядит зловеще. - Херня какая-то. Не сходится ни черта. Какая-то тварь просчитывает наши ходы на шаг вперед.
- Согласен, - выныривает Мелкий из-за моего сидения, вздрагиваю, сам же бешусь своей реакции на происходящее, и всеми силами беру себя в руки. - Слишком гладко. Не может быть все хорошо, когда у тебя труп.
- Когда у тебя труп - это пиздец плохо! - шиплю на Мелкого, заталкивая его обратно назад.
- Возвращаемся… - трель пришедшего мне на телефон сообщения обрывает Вадима на полуслове. Замираем, коротко переглядываясь. Мистика, блядь, какая-то.
Выуживаю телефон из кармана, удивившись, что он все еще не разряжен, одно СМС с незнакомого номера: “Через двадцать минут у главных ворот Кировского кладбища.” И ни тебе от кого, ни зачем, совершенная прострация.
- Что думаешь? - смотрю на Вадима, в третий раз перечитывающего сообщение.
- Подстава, однозначно.
- Мы едем туда, - говорю безапелляционно.
- Спятил?
- Нет. Не могу сказать точно, но нам надо туда.
- Это за городом, Лесь, - Август правильно подбирает интонацию, не давя, но заставляя прислушиваться к себе. Жаль не действует на меня больше это. Сдох тот наивный мальчик, которым еще можно было управлять. Возле трупа той девки сдох.
- Разворачивай машину или я поеду один.
Переглядываемся с Вадимом, желая испепелить друг друга, но, с тяжким выдохом и красочным “пиздец нам”, все-таки разворачивается, скрипя шинами.
Устав трястись от страха, пребываю в состоянии некоего похуизма. Вижу, что происходит, понимаю, осознаю, но отношусь проще, адаптируюсь, наверно, или уже смирился, что счастливого финала в этой ситуации нет. Труп в багажнике уже не вызывает приступов панической атаки, нервный стресс постепенно отпускает горло и дышится легче, так же, как и думается. Правду говорят: человек такая скотина, ко всему привыкает.